Бог подстав и я

Честно говоря, думая о театре, даже об авторском, я представляла себе большой светлый зал с люстрами, мягкими сидениями и большой сценой. Но на деле всё оказалось совершенно не так. Театр Германа располагался в обшарпанном двухэтажном здании, которое выглядело настолько старым, что казалось, будто оно может обвалиться в любой момент. Кое-где на стенах виднелись большие трещины, неаккуратно замазанные каким-то серым раствором. Каменные ступени вытерлись до такой степени, что стали вогнутыми. Внутри же театр представлял собой небольшую комнату с дощатым полом, деревянными стульями и крохотной сценой. Однако народа было неожиданно много. Стульев хватило не всем. Остальные сгрудились позади, ничуть не смущённые таким положением дел. Я решила, что это завсегдатаи. Кстати, среди них было довольно много девушек, которые с предвкушением поглядывали на сцену.

Внутрь меня провёл не Герман. Когда я прибыла на место и позвонила ему, он сказал, что его как раз гримируют, и отправил ко мне Анатолия – худощавого болезненного юношу с абсолютно белыми бровями и волосами. Тот молча провёл меня в зал, усадил у самой сцены, а потом зачем-то поклонился и удалился.

По правде сказать, я оказалась совершенно не готова к тому, что начало происходить на сцене после того, как в зале погасили свет. Конечно, в авторском театре не могло быть обычного спектакля, сюжет которого понял бы и ребёнок. Но я, как ни странно, благодаря невероятной игре актёров, сразу уловила суть. Перед нами, зрителями, разворачивалась душевная борьба отдельно взятого… маньяка. Да-да, ребята решили показать, что творится в голове у убийцы-психопата. И сделали они это очень реалистично и жутко. Со спецэффектами. Были и странные танцы с изломанными кукольными движениями, и резкие вспышки света, и игры звуками, от гармоничных до откровенно жутких, вроде резких криков, всхлипов, хриплого смеха и звука битого стекла. А роль маньяка досталась… Герману. И он поразил меня своей актёрской игрой! Я весь спектакль просидела с приоткрытым ртом. Как, ну как можно НАСТОЛЬКО вжиться в роль?!

Зрители были в экстазе. В конце спектакля они аплодировали стоя! Я тоже аплодировала, но их восторга не разделяла. Наоборот, я чувствовала себя подавленной. Почему-то хотелось плакать, а стоило закрыть глаза, как перед внутренним взором сразу вставали жуткие картинки из спектакля.

Честно говоря, я планировала улизнуть домой. Увиденное отбило всякое желание гулять. Лучше уж встретимся в следующий раз. Вот отойду подальше, позвоню Герману и скажу, что очень устала. Совру, что вызвала такси. Иначе он будет ждать моих восторгов, а я просто не смогу их сейчас изобразить. Однако Герман успел перехватить меня в коридоре. Причём сделал он это, ещё не успев переодеться и снять грим. Я как раз быстро шла к выходу, торопясь уйти, пока зрители в зале аплодируют и обмениваются впечатлениями, когда сбоку мелькнула тень, и меня прижали к стене.

– Тшшш, – сказал жуткий Герман. – Это я.

Некоторое время я смотрела на него, но видела почему-то не симпатичного парня, а маньяка. Того, со сцены. Сердце колотилось так, что я слышала его удары.

– Ты чего? – спросил он, разглядывая меня своими жуткими глазами. Их подвели таким образом, что они стали необыкновенно выразительными и пугающими.

– Ни… чего, – хрипло ответила я, сглотнув. – Просто… ох, Герман, какой же ты сейчас страшный…

– Ты хотела убежать, потому что испугалась меня? – уточнил он.

– Да, – призналась я. – Испугалась до чёртиков. И сейчас боюсь. Этот спектакль получился очень… эээ… в общем, невозможно остаться равнодушным. Боюсь, ночные кошмары мне обеспечены.

Последнее признание у меня вырвалось само собой. Я сразу же испугалась, что он обидится, но он, наоборот, широко улыбнулся. Услышанное ему явно понравилось.

– Значит, ты уловила суть. Ты прочувствовала то, что я хотел донести своим образом. Ты просто чудо, в отличие от этих… – Он с отвращением кивнул в сторону зала, откуда раздавался гомон: люди оживлённо обсуждали шикарную игру актёров. – Они смотрят, но не видят. А ты сразу настроилась на мою волну. Взяла всё, что я хотел дать. Позволила проникнуть в свою душу. О, это так приятно, так… волнующе, – он приглушил голос и теперь с каким-то даже наслаждением рассматривал моё лицо, словно хотел навсегда запечатлеть в памяти мой испуг. Я невольно передёрнула плечами. Герман рвано выдохнул и начал наклоняться для поцелуя. Почему-то я застыла, глядя на него, как кролик на удава. К счастью, в этот момент люди, наконец, начали выходить из зала. Герман опомнился, схватил меня за руку и увлёк за собой в боковой коридорчик, через который мы попали в костюмерную.

– Подожди меня здесь, хорошо? – попросил он. – Я смою грим, переоденусь и провожу тебя. Если ты, конечно, не захочешь прогуляться. Только не убегай, Лика, – он сделал паузу, быстро погладил меня по щеке и добавил: – Я ведь всё равно тебя догоню.