Бог подстав и я

– Но это всё только мои предположения. Точно я знать не могу. Лавка дала мне только информацию о его прошлом.

– Спроси… спроси у неё… – говорить было очень трудно: горло перехватывало. – Почему она отдала мне шар?

– Я спрашивала. И сейчас мысленно спрашиваю. Но она почему-то не отвечает. Единственное, что она говорит: «Так надо». И всё. Прости.

– И что же мне делать?

– Решать тебе. Я бы на твоём месте больше не пользовалась шаром. Спрятала бы его куда-нибудь подальше и постаралась забыть о нём.

– Я не смогу, Злата, – отчаянно сказала я ей. – Просто не смогу. Ты не понимаешь…

Мне хотелось рассказать ей о своих приключениях, обо всём, что мы пережили за последнее время с Азом, и о моих чувствах к нему. Но в горле встал комок. Стало ясно, что я вот-вот разрыдаюсь. Кажется, никогда в жизни мне не было так плохо, как сейчас. Ни тогда, когда умирала у гаражей, ни в гостях у Германа… До этого момента я даже не предполагала, как много стал значить для меня один зловредный демон. То есть теперь уже бог.

Хозяйка лавки нахмурилась и задумалась, постукивая пальцами по столу. Потом решительно сказала:

– Знаешь, кажется, я могу кое-что сделать. Я могу принудить лавку дать ответ. После того как она потеряла прошлую хозяйку, она боится потерять и меня. Так что если я выставлю ей ультиматум, она, скорее всего, даст мне информацию. Конечно, это означает ссору, и наверняка будет иметь для меня какие-то последствия, но я готова рискнуть.

Меня только и хватило на то, чтобы кивнуть.

Девушка откинулась на стуле и закрыла глаза.

Я ждала, боясь даже громко дышать.

Прошло добрых десять минут. А потом Злата резко распахнула глаза и воскликнула:

– Боже мой! Лика, ты даже не представляешь, что…

В этот момент лавку тряхнуло. Да так, что одна из чашек опрокинулась, заливая столешницу, другая свалилась на пол и разбилась.

А в следующий миг я начала падать. Падение продолжалось недолго, но я всё равно довольно чувствительно приложилась об обледеневший тротуар. Зашипев, огляделась. Лавки не было. Она попросту исчезла, вытряхнув меня из себя, как пакет с мусором.

Глава 25. Душевные муки

Я с трудом поднялась, чувствуя себя полностью разбитой. Как эмоционально, так и физически. Руки слушались еле-еле, тело обмякло. Хотелось лечь в сугроб и умереть. Но тут зазвонил телефон.

– Лика, ты там в порядке? – спросила мама.

– Угу, – ответила я, не разжимая губ. Говорить в таком состоянии не стоило, иначе по голосу станет ясно, что всё совсем не в порядке.

– Мы немного задержимся, не теряй нас. Сборы слегка… затянулись, – она смущённо хихикнула. Будь я в нормальном состоянии, наверняка подколола бы её на тему того, что, находясь в пустой квартире вдвоём с Арсением, меньше всего хочется сосредоточиться на сборе вещей.

– Угу, – снова ответила я.

– Ты там занята чем-то? Или ешь? – рассеянно уточнила мама. Кажется, её мысли витали где-то далеко.

– Угу…

– Ладно, тогда не буду мешать. Мы постараемся закончить тут побыстрее. Если что, не жди нас, ложись спать. До встречи, малышка.

Я отключилась. Звонок мамы заставил меня собраться. Надо понемногу двигаться в сторону дома. На улице я долго не продержусь: вечером ощутимо похолодало.

Конечно, домой хотелось идти меньше всего, ведь там ждал шар с Азалламом.

А я до сих пор не знала, что мне делать. Гадкая лавка исчезла, оставив вопросы без ответов.

С чего вообще Злата взяла, что у лавки благородные мотивы?

Может быть, после потери предыдущей хозяйки она свихнулась и задумала ввергнуть Вселенную в хаос? Поэтому взяла себе молодую неопытную хозяйку, задурила ей голову, а потом нашла первую попавшуюся девчонку в отчаянном положении и всучила ей опасный шар?

Интересно, почему мысль о том, что Аз – бог-завоеватель, не вызывает у меня никаких сомнений? Может, я всегда в глубине души подозревала что-то подобное? И что же он такого натворил, раз его именем ругаются?

Мысли прыгали с одного на другое, а ещё всё больше давила необходимость сделать выбор. Я должна была решить, как мне действовать.

Проблема была в том, что в данной ситуации хорошего решения попросту не существовало.

Поэтому мне приходилось выбирать между плохим и откровенно ужасным.

Была ли вероятность, что Аз исправился за время заточения? О, как бы мне хотелось в это верить! Но почему он врал? Почему предпочёл назваться демоном, хотя знал, что в нашем мире демон ассоциируется прежде всего со злом? Может, потому, что даже демоны выглядели святыми по сравнению с ним? Хотя, с другой стороны, на демона он больше всего и походил со своими светящимися от злости глазищами. Так что назовись он добрым волшебником или ангелом, я бы не поверила.

Ладно. Главный вопрос – мог ли он исправиться?

Со своим положением он точно не смирился. Для того чтобы это понять, не нужно было даже читать мысли.