Бог примет всех

— А у меня такой ненависти к большевикам нет, — тихо произнес подпоручик. — Но я человек деятельный, сидеть в такое время, сложа руки, не мог. А выбора у нас действительно нет: либо большевики, либо мы. Когда в Питере, за покушение на Ленина, большевики расстреляли пятьсот ни в чем не повинных заложников, я почувствовал, что с этими людьми жить не смогу. Кровь залила Россию… Нужно уходить за кордон…..

— Бежать? Куда? — громко произнес штабс-капитан. — Мы недавно расстреляли двух таких, которые тоже решили уйти за кордон.

— Вот передайте моему сыну небольшую записку, произнес Иван Ильич и протянул ее штабс-капитану. — Скажите, что все у нас хорошо.

— Если встречу, то непременно. Спасибо за чай. Он сейчас громит тылы красных, бьет их и в хвост, и в гриву. Мы все удивляемся его мужеством.

— Насколько я слышал, он все пытается встретиться с какой-то женщиной, что представляет ВЧК в 13-ой армии. Кто она для него, никто из офицеров не знает, — произнес подпоручик, вставая из-за стола.

Офицеры вышли и направились к двуколке. Колеса загремели по каменистой дороге, по которой двигались на юг, отходящие войска добровольческой армии.

***

Небо сначала посерело, а затем приобрело цвет топленого молока. По земле пополз густой туман. Видимость упала до ста метров. Варшавский оторвал от глаз бинокль и посмотрел на казаков, которые буквально срослись с винтовками. Все ждали атаки красноармейцев.

— Никак идут, ваше благородие, — произнес стоявший рядом с ним пулеметчик.

Евгений снова приложил к глазам бинокль. Сквозь рваные клочья тумана показались плотные цепи красноармейцев.

«Сколько же их», — успел подумать Варшавский, заметив идущих за первой цепью, вторую.

— Огонь по моей команде. Подпусти их ближе!

Тишина, висевшая над полем, похоже, пугала красных. Цепь постепенно стала ломаться и вскоре превратилась в десятки небольших групп, которые осторожно двигались вперед. Судя по их сгорбленным фигуркам, страх все больше и больше вселялся в их души. Отдельные красноармейцы останавливались и оглядывались назад, словно старались определить расстояние до своих позиций.

«Боятся, — подумал Евгений. — Все мы смертны и красные и белые».

— Огонь! — громко выкрикнул Евгений.

Шквал свинца буквально снес первую цепь атакующих бойцов. Красные попятились назад, сначала медленно, а затем уже бросились бежать, бросая на бегу оружие.

— В атаку! Вперед! — выкрикнул Варшавский и, выхватив из ножен шашку, ударил кВ бока коня шпорами.

Вслед за ним из кустов выскочили казаки. Все бросились догонять бегущих красногвардейцев. Началось простое истребление врага. Обезумевшие от страха красные метались по полю стараясь спрятаться от атакующих их казаков. На этом порыве, сотня ворвалась в небольшой поселок, улицы которого были забиты обозом. Пленных не брали по одной причине, что просто не знали, что с ними делать дальше. По поселку носились напуганные грохотом лошади, то тут, то там шла ожесточенная стрельба, которая перерастала в рукопашные бои. Вскоре все стихло. По улицам бродили казаки, полупьяные от крови и боя.

Раздался протяжный вой, а затем раздался сильный взрыв, который разметал избу. Это по населенному пункту ударила артиллерия красных. Поселок заволокло дымом горящих хат.

— Отходим! — громко прокричал Варшавский.

Казаки стали быстро покидать поселок, гоня впереди себя, захваченный красный обоз.

— Господин поручик! Смотрите, что мы нашли в одной из подвод, — произнес один из казаков.

Евгений подошел к подводе и откинул в сторону укрытый шторой мешок. Он был набит носильными вещами: шубами, меховыми шапками, между ними были аккуратно уложен немецкий фарфор.

— Вот сволочи, награбили! — возмущенно произнес Варшавский. — Вот она, пролетарская правда — грабь, убивай…

Развернувшись, Евгений направился к лошади, которая мирно щепала траву. Она иногда вздрагивала своим крупом от грохота рвущихся в поселке снарядов. Он ловко вскочил в седле и, ударив коня плетью, помчался в голову колонны, которая медленно втягивалась в глубокую балку. Впереди послышалась стрельба. Варшавский придержал коня, ожидая донесения.

— Господин поручик! Впереди красные!

— Много их?

— Человек сорок — пятьдесят, — произнес казак. — Какие будут указания?

— Атакуем! Шашки наголо. Рысью марш!

Отряд Варшавского вылетел из балки и со свистом, и криками устремилась на красноармейцев. Раздалось несколько выстрелов, которые не могли остановить конную лаву, которая буквально смяла, а затем поглотила в себе красноармейцев. Вскоре все стихло, все красные были порублены.

***