Бог примет всех

— Крым мы начали штурмовать с двух направлений, — начал он издалека, — через Перекоп и через Сиваш. Перекоп штурмовали три волны. Первую волну составляли отряды батьки Махно. Она практически вся погибла. Вторая волна махновцев, встретив отчаянное сопротивление белых, стала отходить назад. Вот тогда, Катерина Игнатьевна и легла за пулемет. Она расстреливала каждого, кто поворачивал обратно к берегу. Сколько она там их положила, знает лишь Бог.

Он остановился и сильно закашлял. Достав из кармана шинели носовой платок, он сплюнул в него. Катя успела увидеть кровавое пятно, прежде чем Горелов сунул его обратно в карман.

— Тут к ней подбегает командир полка и тычет ей в грудь, стволом нагана. Убью, кричит за своих хлопцев. Другая бы испугалась, а она достает из кобуры «Маузер» и хладнокровно стреляет ему в грудь. Вперед, командует и если кто из вас подлецов попытается повернуть назад, убью на месте. Только третья волна махновцев прорвала оборону белых на Перекопе.

Горелов замолчал и посмотрел на Нину, которая была в шоке от его рассказа.

— Надо же, — тихо произнесла она. — Откуда у нее такая жестокость…

Она зрительно представила бегущих назад людей и ливень свинца из пулемета Катерины, который сметает их.

— И еще. Ее наградили за успешный штурм Перекопа. Теперь она герой, первая женщина, награжденная орденом Боевого Красного Знамени. Сейчас она обратилась в Москву, требует от правительства какого-то решения в отношении частей батьки Махно.

— А какое здесь может быть решение? Батька ведь союзник Красной армии?

— Временный союзник, Нина, временный. Нельзя допустить в Крыму двоевластия. Ты же сама видела, что творится на местах. Мы за власть рабочих и крестьян, а они, против власти. Так что расходятся наши с ними дороги.

Машина остановилась около здания, где работала Нина. Она, подобрав подол юбки, стала выходить из автомобиля.

— Погодите, Нина. Мне нужно с вами поговорить.

Они медленно направились вдоль бульвара.

— Нина, я не забыл, что вы спасли мне жизнь. Хочу ответить вам взаимно. ЧК разыскивает вашего брата — Евгения. Они подозревают вас, что вы помогаете ему скрываться от них. Вам грозит большая и вполне реальная опасность. Вам нужно срочно уехать из города. Надеюсь, что наш разговор останется тайной. Ваш брат является одним из организаторов белого подполья в Крыму.

— Как уехать? Куда уехать?

— Куда угодно: в Москву, Киев, Петроград. Главное подальше отсюда. Я вам все сказал.

Он повернулся и направился обратно к автомобилю, оставив Нину в полной растерянности.

***

Нина вздрогнула и посмотрела на двух вошедших в помещение мужчин. Один из них был одет в матросскую форменку, второй в кожаную куртку.

— Нам бы гражданку Варшавскую, — спросил тот, что бы в кожанке. — Как нам ее найти?

— Зачем вам она? — спросила сотрудница.

— Мы из ЧК, — ответил в форменке и оглядел помещение, в котором более пятнадцати женщин сидели за столами и работали. — Ты что, глухая? Давай, шевелись быстрее!

— Вон она сидит за последним столом слева…

Они, молча, направились к ее столу. Нина не сразу узнала в одном из них Леонида, старшего сына соседей. Она не видела его больше года. Он возмужал, разошелся в плечах. Лицо его рассекал сабельный шрам и, судя по его цвету, получил он этот удар не так давно. Он улыбнулся девушке и сел на стул рядом с ее столом.

— Узнала, Нина? — спросил он ее.

— Узнала, Леонид. Какими судьбами? Если скажешь, что искал меня — не поверю.

Он немного смутился и тяжело вздохнув, произнес:

— Врать не буду, Нина. Служба привела меня сюда.

Он посмотрел на своего товарища, словно советуясь, что делать с ней дальше.

— Вот получил приказ доставить тебя в областное ЧК, так что собирайся, поехали.

— Если вы хотите меня спросить в отношении брата, то я ничего не знаю. Я не видела Евгения больше чем полгода.

— Вот там все и расскажешь, если спросят.

Нина поднялась из-за стола и, убрав документы в ящик стола, направилась вслед за чекистами.

«Прав был Горелов, нужно было сразу уезжать из города, а я направилась на работу, — подумала она, шагая в окружении мужчин. — Видно Евгений здорово им насолил, если они решили меня арестовать».

Она села в автомобиль и тот, чихая черными клубами дыма, медленно тронулся с места. В какой-то миг, страх сковал ее душу, но это продолжалось не долго. Туман страха редел в голове. Непонятно было, откуда взялась это предательская слабость в теле. Она посмотрела на Леонида. Тот сидел неподвижно, не обращая на нее никакого внимания. Красный свет заходящего за горы солнца, бросал на дорожные камни сквозь листья придорожных кустов неподвижно-черные узоры. Было тихо, только равномерный звук работающего двигателя нарушал эту тишину. Из-за поворота выскочило несколько всадников, и устремились вслед за автомобилем.

«Махновцы, — мелькнуло у нее в голове, — пытаются догнать автомобиль».