Бог Солнца в поисках... суррогатной матери

Уперев ладони в грудь Кинича, я его оттолкнула и выдохнула вопрос:　

— Что это было?

Он втянул носом воздух у моей шеи.

— Думаю, люди называют это… химией.

Он теснее прижал меня, и я засомневалась, что выпуклость в его паху как-то связана с химией. Больше походило на безвременное, первобытное физическое влечение.

Он вновь прижался к моим губам, страстным и властным поцелуем, и комната перед глазами начала кружиться.

* * *

Следующим утром, я медленно растянула чрезвычайно пресыщенное тело, наслаждаясь ощущением шелковых простыней и теплым, весьма обнаженным, хорошо сложенным, мужским телом рядом.

Мое сердце затрепетало, когда, открыв глаза, я увидела лежащего рядом Ника, его спутанные, золотисто-каштановые волосы раскинулись на белоснежной подушке. Невероятные глаза были закрыты, позволяя мне рассмотреть золотистые ресницы, явно выделяющиеся на фоне загорелого лица, которые были похожи на крошечные нити карамели. Кинич был образцом изящного мужского совершенства.

Вздохнув, я сопротивлялась желанию поцеловать его обнаженную грудь — да, да, он загорелый везде (нудист?) — и погладить накаченный бицепс руки, которой он обнимал меня за талию.

Прошлый вечер был самым… самым…

Я в ужасе подскочила.

— Вот же блин!

Ник тут же открыл глаза и тепло улыбнулся.　

— Ох, ты встала. — И потянулся на огромной кровати.

Я уставилась на него, гадая, что же сказать… или закричать «Боже мой! Боже мой! Боже мой!», что казалось неуместным.

Ладно, Пенелопа, дыши. Просто дыши, и спроси у него, что произошло.

Но я не хотела оскорблять парня. Потому что, учитывая его тело, это должна быть была лучшая ночь в моей жизни.

Это… это… если все случилось.

Конечно, все случилось. Глянь, вон твои яичники затягиваются сигаретой после блаженства.

Нет! Черт побери, нет!

Он повернулся на бок и подпер рукой голову.

— Почему ты стоишь там, голая? Ложись в кровать.

Я посмотрела на себя. Божечки, я голая!

И побежала в ванную — огромную, современную из стали и стекла — захватывая на бегу пушистое полотенце.

Черт, черт, черт. Что произошло? Надо выйти и спросить его в лицо о произошедшем. Вот только не с твоим дыханием Змей-Горыныча. Ты можешь лицо у мужика спалить.

Да и Бог с лицом, пока тело будет функционировать.

Пен!

Я быстро отыскала в шкафчике ополаскиватель для рта. Прополоскав рот, я посмотрела на себя в зеркало и увидела странный кулон, свисающий на моей шее, с большим, блестящим, черным камнем. Ник надел его мне?

Чёрт, почему я не помню произошедшее?

Пенелопа, не будь ребенком, просто спроси у него.

Да, именно это я и сделаю.

Я опять посмотрела в зеркало.

— О, нет, — зашипела я на себя. На голове ассиметричный улей. Несколько раз причесав пальцами волосы, я ничего не изменила.

Мне следовало спокойно выйти из ванной, отправиться домой, а при следующей встрече выглядеть просто сногсшибательно, чтобы стереть все воспоминания о своем, как после электрошока, виде. Пенелопа, о чем ты? Ты и впрямь считаешь, что Ник захочет еще раз встретиться? Ты для него на одну ночь.

Господи, во что я себя втянула?

Три раза глубоко вдохнув, я открыла дверь, и при, виде все еще растянувшегося на кровати, Ника с улыбкой удовлетворенного мужчины на лице, мое сердце ёкнуло. Кинич чертовски потрясающий, практически светился. Блин, так нечестно!

— Все в порядке? — спросил он?

Я скромно улыбнулась.

— Да, мне нужно было уложить последствия торнадо. — Я указала на голову.

— Ты безумно сексуально выглядишь. — Он похлопал по кровати рядом. — Иди сюда.

В его глазах сверкали огоньки озорства, и хотя я не слишком хорошо знала Кинича, понимала, что означали эти огоньки: еще раз!

Я вскинула руки в защитном жесте.

— Эй, думаю, нам стоит поговорить.

Он немного выпятил нижнюю губу, а мерцающие глаза, казалось, пылали на фоне бронзового цвета лица. Проклятье, Кинич — самый неотразимый мужчина на планете.

И он меня хотел. Ого!

Я медленно опустилась на кровать.

— Прошу, не принимай это на свой счет, но… что произошло вчера?

Он выгнул бровь.

— Ты не помнишь?

Я покачала головой и примирительно улыбнулась.

— Уверена, все было… потрясающе. Лучший секс, от которого загибались пальчики на ногах, но… я ничего не помню.

Его улыбка померкла.

— Господи Боже. И я.

* * *

Я слышала, как Ник в гостиной произносит слово на букву «Б» на пятидесяти различных языках, а затем:　

— Я ее убью!

И это привлекло мое внимание, надеюсь, он ни меня подразумевал.

Ник — голый — встал в дверном проеме, держа верх тормашками пустую бутылку шампанского.

Я отчаянно желала узнать, что же случилось, потому что, если уж посмотреть правде в лицо, ситуация серьезная. Но, тем не менее, меня просто ошеломил столь накаченный пресс Ника.

Я проследила взглядом дорожку от его пупка вниз, до самой линии волос, которая начиналась прямо над его…

Это сон. Или явь?

Он большой и толстый, размер члена просто превосходил любую мою фантазию.

Ник прочистил горло.

Я тут же посмотрела ему в глаза.

— Извини, я просто… просто….

… похотливо уставилась на твою мужественность.

Смени тему! бутылка, смотри на бутылку. Почему он держит ее наоборот.

— Я раньше больше пила, но никогда не выпадала из реальности, — заявила я.