Бог Света

Гейдель тряхнул головой и усмехнулся. Неужели он и в самом деле сошел с ума, как подозревал много лет назад, после посещения странтрианской церкви? Принять Леди как реальную личность способен только сумасшедший.

Но с другой стороны…

С другой… Как объяснить сон, возвращающийся вот уже целое десятилетие? По правде говоря, это не совсем сон. Только главные действующие лица и обстановка оставались прежними. Диалоги менялись, настроения тоже. Но каждый раз любовь вела его туда, где царит мир. Наверное, стоило бы повидать психиатра, но только в том случае, если он захочет избавиться от сновидений. Но он не хотел. Проводя большую часть времени в одиночестве, кому он опасен? Зачем лишать себя одного из немногочисленных удовольствий? Тем более что состояние его не ухудшается…

Несколько часов лежал так Гейдель и думал о будущем. Он видел, как посветлело небо и одна за другой погасли звезды. Ему всегда интересно было — что же происходит на других планетах? Давненько он не настраивался на Центральные Новости…

Когда восход расколол мир на две части, Гейдель поднялся, обтер себя мокрой губкой, подровнял ножницами бороду, оделся. Потом он позавтракал, упаковал вещи, взвалил рюкзак на спину и пошел вниз по тропе.

Через час он был уже в пригородах Италбара.

Переходя улицу, он услышал, как на одной ноте бьет и бьет колокол.

Смерть! — говорил колокол. Похороны. Гейдель пошел дальше.

Потом он услышал вой сирены, но не остановился и не полюбопытствовал, откуда он доносится.

Он дошел до магазинчика, в котором ужинал много лет назад. Дверь его была закрыта и к ней прикреплена черная бумажка.

Гейдель уже понял, что случилось, и панический страх овладел им.

Он подождал, пока похоронная процессия пройдет по улице, которую он собирался перейти. Катафалк едва тащился.

Они все еще хоронят своих мертвецов, удивился Гейдель. Просто смерть, умер человек… вот и похороны…

Кого я хочу обмануть?

Он пошел дальше, и какой-то человек плюнул на землю, на которую ступала нога Гейделя.

Снова? Да что же я такое?

Он медленно шел по улицам, приближаясь к аэропорту.

Если смерть — дело моих рук, то как жители Италбара узнали об этом так быстро?

По какому праву обвиняют они МЕНЯ?

Гейдель посмотрел на себя глазами горожан. Кто он такой? Отмеченное богами существо, внезапно оказавшееся в гуще городской жизни. Они благоговеют, но боятся. Он задержался среди них недопустимо долго — на целый день. Столетие назад.

Гейдель шел по улицам, отклоняясь вправо.

Какой-то мальчишка закричал:

— Вот он! Это X!

Гейдель не стал отрицать этого, но тон, каким была произнесена фраза, заставил его пожелать, чтобы аэрокар прилетел за ним куда-нибудь в другое место.

Он шел, а мальчишка и еще несколько взрослых пошли за ним.

Но она жива, сказал себе Гейдель. Это я подарил ей жизнь.

Огромная победа.

Он прошел мимо авторемонтной станции, и мужчины в голубых комбинезонах сидели, прислонив свои стулья к кирпичной стене. Они не сдвинулись с места. Они сидели, курили и молча провожали его глазами.

Колокола звонили. Люди выходили из домов и смотрели на проходящего мимо них Гейделя.

Да, я задержался слишком долго, решил Гейдель. Я не хотел пожимать ничьих рук. В больших городах я никогда не сталкивался с такими трудностями — меня привозили и увозили в управляемой роботом герметичной машине, которую потом стерилизовали; мне предоставляли целую палату, которую потом тоже стерилизовали; я встречался всего с несколькими людьми, да и то сразу после катарсиса. Много лет прошло с тех пор, как я работал в городке столь малом. Я потерял осторожность и виноват в этом. Все было бы в порядке, не заговори я после ужина со стариком.

Все могло бы быть ХОРОШО.

Я потерял осторожность.

Он увидел, как грузят гроб на катафалк. За углом ждал своей очереди еще один.

Значит, это не чума?.. Пока… При эпидемии трупы сжигают, а люди стараются не выходить на улицу.

Гейдель обернулся, заранее зная, что увидит за спиной.

Толпа, идущая за ним по пятам, выросла, а в ее гуле он ясно расслышал первую букву своего имени. И не один раз.

Мимо ползли машины. Гейдель не смотрел на них, но чувствовал, что сотни глаз смотрят на него.

В центре города он прошел по крохотному бульварчику, украшенному позеленевшей от времени статуей какого-то местного героя-патриота-благодетеля.

Он услышал выкрик на языке, которого не знал, пошел быстрее, и шаги за его спиной стали громче, словно толпа еще увеличилась.

Что это были за слова? — подумал Гейдель.

Он прошел мимо церкви. Колокол невыносимо бил в уши. Сзади громко выругалась женщина.

Страх рос. Солнце родило чудесный день в Италбаре, но Гейдель уже не замечал его прелести.

Он повернул направо и пошел к аэропорту. До него оставалось еще три четверти мили. Голоса стали громче; они адресовались не Гейделю, но говорили о нем. Некоторые слова он разбирал, и одним из них было: «убийца».

Гейдель шел и во всех выходивших на улицу окнах видел обращенные к себе лица. Спасаться бегством — бессмысленно. Какая-то машина свернула к нему, притормозила и тут же с ревом унеслась прочь.