Бог Света

Ты можешь Левиафана поймать удой

И прижать леской ему язык?

Проденешь ли тростник ему в нос

И проколешь ли челюсть шипом?

Станет ли он множить мольбы.

Говорить тебе умильные слова?

Заключит ли он с тобой договор,

Возьмешь ли ты его в рабы навек?

Станешь ли, как с пташкой, с ним играть?

Сделаешь ли забавой для девиц?

Или, может, продашь рыбакам?

Пробьешь ли копьем кожу ему,

А голову — рыбацкой острогой?

Подыми-ка на него свою длань,

Но запомни: ты бьешься в последний раз!

Смотри, надежда тебя предаст:

Не падешь ли ты от вида его?

Нет борца, кто бы вызвал его на бой.

Он начало Божьих путей,

Сотворен над иными царить.

Кто проникнет сквозь его чешую,

ВРАТА ЕГО ПАСТИ КТО ОТВОРИТ?

УЖАС — ЗУБОВ ЕГО БЛЕСК.

Когда он встает, дрожат силачи,

От испуга теряют ум!

Ударить его? Но не выдержит меч —

Сломится копье, и дрот, и стрела.

Железо с соломой равняет он

И с трухлявой веткой медь!

Лучник не заставит его бежать,

Он плюнет на камни пращи —

За мякину палица идет у него,

И с копьем на него не тщись!

В зарослях лотоса он лежит,

В теплом иле среди тростника,

Вздуется ли поток — не страшно ему,

Хотя бы пучина хлестала в пасть.

Не ведающим страха он сотворен.

Другого подобного в мире нет!

«Книга Иова»

Я — человек-приманка. Никто не рождается, чтобы стать приманкой, за исключением разве что девушек-длинноножек. Впрочем, их профессия называется по другому. Итак я — приманка.

Как я выбрал это занятие, стоит рассказать особо — биография любого живого существа, включая и нас с вами, заслуживает нескольких слов. И вот они перед вами.

Низменности Венеры лежат между большим и указательным пальцами континента, известного под названием Рука.

Когда ваш корабль входит в Аллею облаков, атмосфера планеты, покачивая серебряными боками, подкатывается к вам без предупреждения огромным шаром. Вы прыгаете внутрь этого облачного массива с огненным хвостом, и вот уже атмосфера сама несет вас вперед, но Ремни удерживают вас от глупостей.

Затем вы изучаете Руку, избавляясь от иллюзий, и два средних пальца ее становятся дюжиной архипелагов, а остальные превращаются в серо-зеленый полуостров, потом постепенно замечаете большой палец — весьма короткий и закругленный, как хвост эмбриона, — это Мыс Рога.

Вы вдыхаете чистый кислород и начинаете долгое и утомительное путешествие по Низменности. Здесь вы пойманы, как муха, в районе Лайфлейн, расположенном между первым полуостровом и «большим пальцем». На минуту вам кажется, что вы собираетесь пропустить Лайфлейн и закрутиться, точно угорь в консервной банке, но потом уже — отбросив все метафоры — вы опускаетесь к выжженной поверхности и показываете невысокому толстому мужчине в серой шляпе медицинскую карту. Бумаги говорят, что вы не подвержены загадочным внутренним гниениям и т. п. Затем мужчина улыбается вам короткой, серой же улыбкой и направляет вас к автобусу, который увезет вас в карантин, где вы тратите три дня, доказывая, что и в самом деле не подвержены гниению и прочему.

Однако скука тоже нечто вроде гниения. Когда ваши три дня кончаются, вы попадаете вновь в Лайфлейн в еле живом от «аглицкого» сплина состоянии.

«Всемирный Альманах» о Лайфлейн: город-порт на западном берегу Руки. Служащие агентства Неземных Исследований насчитывают 85 % из числа его стотысячного населения (по переписи 2010 года). Другие жители работают в нескольких промышленных корпорациях, проводящих фундаментальные исследования: независимые морские биологи, богачи-энтузиасты, рыбаки и предприниматели.

Я обернулся к Майку Дебесу, одному из тех парней, кого «Альманах» величает предпринимателями, и сказал ему о плохом состоянии фундаментальных исследований:

— Слово изреченное есмь ложь!

Тот посмотрел на меня через очки и продолжал медленный глотательный процесс с целью завладеть моим интересом и выжать из собеседника несколько проклятий. Потом изрек:

— Ну, это как сказать!