Бог в человеческом обличье

Сейчас он просто стоял в центре комнаты и лупил по струнам. Мелодия получилась паршивая, но могла прокатить. Взяв последний аккорд, Илья отложил гитару и вопросительно уставился в камеру на потолке.

Мгновенной реакции ждать не стоило. Крестовский успел понять, что похитители – ребята неторопливые. Наверное, совещаются каждый раз, прежде чем предпринять очередное действие.

В памяти вспыхнула недавняя поездка, заставив его внутренне вздрогнуть. Он сидел в инвалидном кресле, не владея собственным телом, и просто наблюдал, как убивают человека. И ничего, ничего не мог сделать! Желваки заходили ходуном, а руки непроизвольно сжались в кулаки. Илья не отличался воинственностью, но сейчас с удовольствием подрался бы, чтобы выплеснуть накопившееся внутри напряжение. Только кто ж ему даст такую возможность?

Не относись он трепетно к хорошим музыкальным инструментам – разломал бы к чертям и синтезатор, и гитару. Но рука не поднималась.

Он лег на пол и стал отжиматься. Сделал пять подходов до предела, покачал пресс, повыпрыгивал из упора сидя. Походил из угла в угол. Принял душ. И только тогда знакомый шорох под дверью заставил его сердце учащенно забиться.

Крестовский развернул листок. Как обычно, печатными буквами было выведено следующее:

«Назовите число от одного до трех»

и ниже, более мелким почерком:

«1. Продюсер. 2. Ударник. 3. Басист».

Если бы перед ним было зеркало, он увидел бы мертвенно бледное лицо и расширившиеся от ужаса зрачки. Илья схватился за перила, чтобы не упасть – ноги подкосились. Несколько долгих секунд стоял неподвижно, пытаясь унять дрожь. Сделал пару глубоких вдохов, прежде чем смог вымолвить хоть слово.

– Послушайте, – Крестовский не узнал собственный голос. – Если вам не понравилась песня, я сочиню другую. Дайте мне немного времени, – он сглотнул подступивший к горлу комок. – Обещаю. Вы останетесь довольны. Только не надо никого трогать. Дайте мне еще сутки…

В гробовой тишине собственное дыхание – отрывистое и сухое – звучало оглушающе громко. Его застывший взгляд сверлил узкое пространство между дверью и полом. От напряжения Илью замутило. Он судорожно втянул носом воздух, уговаривая себя не паниковать. «Ну же, подайте знак! Просто напишите, что согласны!»

Сердце остервенело долбилось в грудную клетку, отзываясь болью в ребрах. Несколько минут назад Илья считал, что вряд ли может быть что-то хуже, чем смотреть, как умирает человек, и не иметь возможности помочь. Он не принял во внимание, что место незнакомца может занять: 1. Продюсер. 2. Ударник. 3. Басист.

Он стукнул кулаком в дверь и, не опуская его, прислонился лбом к деревянной поверхности.

– Пожалуйста! – в отчаянии пробормотал Илья. – Дайте мне немного времени…

Он не помнил, когда чувствовал себя так паршиво. Кем бы ни являлись его похитители, они умели ломать.

– Да ответьте же, мать вашу! Просто скажите, что у меня есть еще сутки! – заорал он во все горло.

В щель скользнула записка.

«У вас есть сутки», – значилось в ней.

Илья осел на пол и закрыл руками лицо. Голова опустела, словно кто-то вымел из нее все мысли одним резким, небрежным движением. Несколько минут он ни о чем не думал, медленно приходя в себя. Тюремщики потрудились узнать о пленнике исчерпывающую информацию и нажимали на самые больные точки. Они отлично подготовились. Браво!

Илья отчетливо скрипнул зубами. Он не допустит, чтобы кто-нибудь пострадал. Сдохнет, но удовлетворит чертовых меломанов. Придумает песню, которая заставит их вопить от восторга, чего бы это ни стоило!

Он оторвал ладони от лица. Его слуха коснулась отдаленная мелодия. Она звучала где-то за дверью и так тихо, что едва угадывалась. Там, за стенами подвала, у кого-то хороший вкус. Было трудно идентифицировать произведение и композитора, но Крестовский интуитивно улавливал классическое роковое звучание. Некоторое время он напряженно прислушивался. Он почти вспомнил название композиции, но мелодия неожиданно оборвалась.

Глава 15

Еще несколько минут игры на гитаре – и пальцы перестанут двигаться, а мозг взорвется. Илья не знал точно, сколько часов не отрывался от инструмента, пытаясь выдавить из себя что-нибудь стоящее. Должно быть, много. Потому что подушечки пальцев жгло огнем, а суставы одеревенели от напряжения.

Он из кожи вон лез от усердия, но если раньше вдохновение стремилось к нулю, то теперь ушло в минус. Любой аккорд казался неправильным и неуместным. Какую бы мелодию Илья ни наигрывал – все звучало фальшиво. Диссонансы резали слух, каждая нота причиняла страдание. Долбаная Муза! Он ведь не требовал от нее шедевра. Он хотел просто хорошую мелодию. Второй раз скормить похитителям третьесортный материал не получится. Они явно разбирались в качественной музыке. Зачем только она им понадобилась?

Илья отложил гитару в сторону, заметив, как мелко подрагивают руки. Такими темпами он скоро превратится в невротика. Неплохо его обработали. Он усмехнулся, подавляя желание закричать.