Бог Войны

Илай: Моя жена станет твоей самой нелюбимой вещью, когда я закончу с тобой.

Лэндон:Трясусь от страха, пока мы разговариваем. Сейчас позвоню маме за эмоциональной поддержкой. Кроме того, по слухам, ты притащил ее к алтарю с пинками и криками, так что можешь завязывать с этим делом и перестать называть ее своей женой при каждом удобном случае.

Брэндон:Прекрати провоцировать его, Лэн.

Лэндон:Только после моей смерти. Хотя я уже придумал, как буду преследовать вас всех из могилы *медленная ухмылка эмодзи*.

Ремингтон:Я не понимаю, почему такая благородная женщина, как Мия, оказалась с таким язычником, как ты.

Лэндон: Не завидуй нашим идеальным отношениям.

Крейтон:Что интересного ты узнал, @Лэн. Кинг?

Лэндон: О, ничего особенного. Только то, что с барби могло произойти что-то серьезное до ее последнего «несчастного случая».

Ремингтон: Краски сгущаются.

Крейтон: Ты хочешь сказать, что это был не несчастный случай?

Лэндон: Мы можем назвать это несчастным случаем только если Илай не причастен к этому. Учитывая, что он явно присутствовал на месте преступления, у меня есть сомнения.

Брэндон: Он просто издевается над тобой, верно, @И.Кинг?

Крейтон:Илай?

И.КИНГ ПОКИНУЛ ЧАТ.

Я пришел к мрачному выводу, что моя жена обладает разрушительной энергией мировой войны и эмоциональным IQ пластикового цветка.

И хотя я горжусь тем, что являюсь человеком, контролирующим все события в своей жизни — эмоции и планы на будущее в том числе, — я неизбежно натыкаюсь на препятствие в виде розовой шифоновой юбки и кремового топа.

— Что ты надела? — я скриплю зубами, проходя на кухню и разглядывая материал, обнимающий ее круглые соски и останавливающийся прямо над обнаженным пупком.

— Burberry, — Ава даже не поднимает головы, предпочитая делать вид, что увлечена вязанием крючком Сэм.

Моя бывшая няня собирает свою неузнаваемую работу и выходит из кухни, чтобы избежать наших обычных препирательств.

— Иди переоденься. Не будешь же ты разгуливать в такой одежде среди персонала.

— Хм. Дай-ка подумать, — она прикладывает палец с идеальным маникюром к губам. — Я согласна на «нет».

Я хватаюсь за край ее стула, чтобы не выбить из нее всю дурь. Моя рука сгибается, и я считаю до десяти.

Тактика, которая потерпела неудачу несколько дней назад, после того как она чуть не поцеловала того подражателя. Если бы она действительно приблизила свои губы к его губам, он был бы обезглавлен на месте в стиле Средневековья.

Хотя вопрос о его исчезновении — это вопрос «когда», а не «если». Я уже протянул свои теневые руки к корпорации его родителей и прикончу его, как только он рыпнется.

Ава смотрит на меня с медовой улыбкой, в которой больше фальши, чем в ее плохой актерской игре. Я перевожу взгляд на ее губы — полные, блестящие и соблазнительные. В голове мелькает образ того, как они обхватывают мои пальцы, высасывая через них мою душу.

Они будут выглядеть божественно, захлебываясь моим членом.

Нет.

Больше никаких фантазий о губах и киске моей жены. Однако после того, как я попробовал ее на вкус, это оказалось непросто.

Единственное, о чем я думал с тех пор, так это о том, как прижать ее спиной к ближайшей поверхности и вновь приобщить ее тело к своему. Как вытрахать из нее всех остальных мужчин.

И как только эти проклятые образы сформировались в моей голове, очистить ее от них стало невозможно.

Несмотря на полное осознание того, что это может быть опасным спусковым крючком.

— Что я говорил о проявлении твоего бунтарства? — я говорю так спокойно, что даже сам начинаю верить, что меня совершенно не беспокоит этот хаотичный кусок человеческого существа.

— Как-нибудь подумаю об этом. Но не сегодня. А сейчас, если позволишь, я попрошу Сэм присоединиться ко мне в оранжерее. Здесь довольно душно из-за одного человека.

— Ты никуда не пойдешь, пока не переоденешься, Ава.

— Хочешь поспорить?

— Хочешь проверить меня? — я опускаю руку со стула на ее обнаженное плечо.