Бог Войны

Перья заскрипели по пергаменту.

— Однако всем известно, что ты его не любил.

— Нет.

Свитун нахмурился. Перья продолжали скрипеть.

— Ты отрицаешь свою неприязнь, господин?

— Я не просто не любил его. Я его ненавидел. Он был напыщенным и нахальным куском дерьма.

Скрип, скрип. Один из молодых священников незаметно улыбнулся.

— Скотты отрицают, что посылали воинов, господин, — настаивал Свитун.

— А как же.

— И подчеркивают, что смерть лорда Элдреда случилась за много миль от земель скоттов. Не меньше чем в трех днях пути.

— Скорее, в пяти, — услужливо сообщил я.

— И король Константин обращает наше внимание, что никогда не грабил так далеко в землях короля Этельстана.

— Сколько тебе лет? — спросил я.

Свитун помолчал, немного смущенный вопросом, а затем пожал плечами.

— Тридцать девять, господин.

— Ты слишком молод! Сколько тебе было, когда Константин взошел на трон? Одиннадцать? Двенадцать? И через год после этого триста скоттов сожгли амбары у Снотенгахама! Были и другие набеги. Я смотрел на его воинов со стен Честера, помнишь, Финан?

— Как вчера, — отозвался Финан.

— А это куда дальше на юг, чем... — Я остановился, нахмурившись. — Где погиб Элдред? В долине Тесы?

— Именно.

— Тебе нужно заглянуть в летописи, отче, — сказал я, — и узнать, как часто скотты грабили в глубине Нортумбрии. Даже на севере Мерсии! — Я безбожно лгал, как и Финан, но очень сомневался, что отец Свитун захочет навестить все монастыри Нортумбрии и Мерсии, где монахи могли вести летописи, потому что тогда ему придется страница за страницей пробиваться сквозь невежественную чушь. Я печально покачал головой. — Кроме того, — сказал я так, будто это только что пришло мне в голову, — не думаю, что эти люди пришли из земель Константина.

— Не думаешь? — удивился Свитун.

— Я считаю, что они из Камбрии. Это намного ближе. И скотты мутят там воду.

— Верно, — сказал Свитун, — но король Константин прислал заверения, что это были не его люди.

— А то как же! Они были из Страт-Клоты. Они его союзники, и он использовал их, чтобы иметь возможность все отрицать.

— Это он тоже отрицает, — чопорно сказал Свитун.

— Будь ты нортумбрийцем, отче, то знал бы, что скоттам нельзя доверять.

— Но король Константин поклялся в правдивости своих утверждений на поясе Святого Андрея, господин.

— Вот как! — Я сделал вид, что меня это поразило. — Тогда наверняка говорит правду!

Молодой священник снова улыбнулся.

Отец Свитун нахмурился и нашел новую страницу записей, которые положил на стол.

— Я был в Эофервике и говорил с выжившими в том бою людьми лорда Гутфрита, господин. Один из них уверен, что узнал твоего коня.

— Нет, не узнал, — твердо сказал я.

— Вот как? — слегка поднял бровь Свитун.

— Потому что мой конь стоял в стойле. А я был на своем корабле.

— Это мы тоже слышали, — согласился Свитун, — но тот человек был совершенно уверен. Он говорит, что у твоего коня, — он помедлил, глядя в свои записи, — яркая белая звездочка на лбу.

— Неужели мой жеребец единственный в Британии с белой звездочкой? — рассмеялся я. — Пойдем в конюшню, отче. Ты найдешь там двадцать таких! — Он мог бы найти там и прекрасного серого жеребца Элдреда, которого я назвал Снаугебланд, то есть Буран, но я сомневался, что отец Свитун захочет проверять нашу конюшню.

И оказался прав, поскольку он проигнорировал предложение.

— А золото? — спросил он.

Я фыркнул.

— Не было никакого золота! И дракона тоже.

— Дракона? — вкрадчиво переспросил Свитун.

— Охранявшего клад с золотом, — объяснил я. — Ты веришь в драконов, отче?

— Они должны существовать, — осторожно ответил он, — поскольку упоминаются в Писании. На мгновение, собирая свои записи, он показался обиженным. — Ты понимаешь последствия смерти короля Гутфрита, господин?

— Женщинам в Эофервике стало спокойнее жить.

— А Анлаф из Дифлина потребует трон Нортумбрии. Наверное, уже требует! Это нежелательное последствие.

Он посмотрел на меня почти с укором.

— Я думал, на Нортумбрию претендует Этельстан, — ответил я.

— Так и есть, но Анлаф может с этим не согласиться.

— Тогда Анлафа нужно победить.

Вероятно, это были самые правдивые мои слова за всю эту длинную беседу. Я лгал с радостью, как и мои люди, даже христиане поклялись, что ничего не знают о смерти Элдреда. Помогло то, что им пообещал отпущение грехов отец Кутберт, которого я в тот вечер за ужином представил отцу Свитуну.

— Он был женат! — сказал отец Кутберт, как только я назвал имя отца Свитуна.

— Он был...— отец Свитун был абсолютно сбит с толку.

— Венчан в церкви! — радостно продолжил отец Кутберт, его пустые глазницы как будто смотрели куда-то за правое ухо Свитуна.

— Кто был венчан в церкви? — спросил ошарашенный Свитун.

— Король Эдуард, конечно же! Тогда он был принцем Эдуардом, но уверяю тебя, он был как полагается обвенчан с матерью короля Этельстана! Мною! — гордо заявил отец Кутберт. — И все эти басни про то, что его мать — дочь пастуха, просто чушь! Она была дочерью епископа Свитвульфа, ее звали Эгвинн. Тогда я еще видел, и она была прехорошенькая. — Он мечтательно вздохнул. — Такая хорошенькая.