Богач, бедняк

Он как-то писал ей, что ему нравится одна девушка из их группы.

– Нет. К ней на уик-энд приехали родители, и она должна сейчас делать вид, что меня не существует. Ее отец терпеть меня не может, а я – его. Он говорит, что я оказываю на его дочь аморальное, развращающее влияние. Он у нее питекантроп.

– Ты хоть о ком-нибудь можешь сказать что-то хорошее?

– Конечно. Об Альбере Камю. Но он уже умер. Кстати, как поживает другой поэт, Эванс Кинселла?

– Жив, – сказала Гретхен.

– Да ну? Вот это новость! Сенсационная новость.

«Если бы Колин не погиб, он бы не был таким, – подумала Гретхен. – Да, он был бы совсем другим. Рассеянный, очень занятой человек садится за руль, наезжает на дерево, а его смерть оставляет свой след на других поколениях…»

– Ты когда-нибудь бываешь в Нью-Йорке?

– Время от времени.

– Если в следующий свой приезд ты дашь мне об этом знать, я возьму билеты в театр. Если хочешь, захвати с собой свою девушку. Я бы хотела познакомиться с ней.

– Она – ничего особенного, – сказал Билли.

– Так или иначе, дай мне знать.

– Непременно.

– Как у тебя с занятиями?

Билли скорчил гримасу.

– По словам Рудольфа, дела у тебя идут весьма неважно. Он говорит, что тебя могут даже отчислить.

– Наверное, в этом городишке мэру совсем нечего делать, если у него есть время выяснять, сколько лекций я прогуливаю каждый семестр.

– Если тебя выгонят, ты загремишь в армию. Тебе что, этого хочется?

– Какая разница? – беспечно ответил он. – В армии не может быть скучнее, чем здесь на многих занятиях.

– А ты хоть когда-нибудь думаешь обо мне? – «Абсолютно неправильный прием. Классическая материнская ошибка. Но что сказано, то сказано». – Каково, по-твоему, мне будет, если тебя отправят во Вьетнам?

– Мужчины воюют, женщины плачут, – сказал Билли. – Почему у нас должно быть иначе?

– А ты что-нибудь делаешь, чтобы это изменить? Например, чтобы прекратить войну? Масса студентов по всей стране день и ночь…

– Чудаки, – перебил ее Билли. – Зря тратят время. Война – слишком удобная кормушка для очень многих крупных воротил. Плевать они хотят на то, что кричит горстка взвинченных молокососов. Конечно, если ты хочешь, я могу нацепить твой значок. Великое дело! Пентагон, конечно, задрожит от страха, узнав, что Билли Эббот выступает за запрещение испытаний ядерного оружия!

– Билли, – Гретхен остановилась и посмотрела ему в глаза, – тебя вообще что-нибудь в жизни интересует?

– Пожалуй, нет, – спокойно ответил он. – А что, это плохо?

– Надеюсь, это просто позерство. Глупое мальчишеское позерство.

– Это не позерство, – сказал он. – И я не мальчишка, если ты до сих пор этого не заметила. Я уже вполне взрослый человек, и, на мой взгляд, все вокруг прогнило. На твоем месте я постарался бы на некоторое время обо мне забыть. Если тебе трудно посылать мне деньги на обучение, не посылай. Тебе не нравится, каким я стал, и ты винишь себя за то, что я таким стал, – что ж, может, ты и вправду в этом виновата, а может – нет. Прости, что я так говорю, но уж кем бы мне не хотелось стать, так это лицемером. По-моему, ты будешь гораздо счастливее, если перестанешь обо мне беспокоиться. Так что возвращайся к моему дорогому дяде Рудольфу и к своему дорогому Эвансу Кинселле, а я пойду играть в бейсбол. – Он повернулся и, широко шагая, пошел по тропинке к спортивной площадке.

Гретхен долго смотрела ему вслед, пока он не превратился в далекую маленькую серо-голубую фигурку, потом медленно и тяжело пошла туда, где оставила машину Рудольфа.

Теперь ей не было смысла оставаться в Уитби еще на день. Она тихо поужинала с Рудольфом и Джин, а рано утром села на электричку и вернулась обратно в Нью-Йорк.

В отеле ее ждала записка. Эванс сообщал, что не сможет сегодня с ней поужинать.

Глава 6

1967 год

Самолет летел рейсом Нью-Йорк – Даллас. Джонни Хит, сидевший рядом с Рудольфом, просматривал бумаги, которые доставал из туго набитого портфеля. Рудольф занимался тем же. Ему надо было представить муниципалитету бюджет на следующий год, и он хмурился, перелистывая толстую смету, подготовленную муниципальным финансистом. Цены на все неуклонно росли, и надо было повышать жалованье полицейским, пожарникам, учителям государственных школ, служащим; угрожающе возрастало число лиц, нуждающихся в пособии, особенно среди негритянского населения Уитби; планами предусматривалось строительство нового коллектора для нечистот; вместе с тем все боролись против увеличения налогов, финансовая помощь от штата и федерального правительства сохранялась на прежнем уровне. «Ну вот, – подумал он, – даже на высоте тридцати тысяч футов я снова ломаю голову, откуда взять деньги».