Богач, бедняк. Нищий, вор

Вошла Марта с красными от слез глазами и сказала, что обед уже на столе. Гретхен отправилась наверх за Билли и Томасом, и, когда они спустились, вся семья села в столовой. Все были необычайно вежливы, говорили: «Передай мне, пожалуйста, горчицу», «Спасибо» и «Нет, благодарю, мне достаточно».

После обеда они сели в машину и выехали из Уитни в Нью-Йорк, оставив позади своих покойников.

К отелю «Алгонквин» они подъехали в начале восьмого вечера. Гретхен и Билли остановились там, потому что в квартире Рудольфа, где его ждала Джин, была только одна спальня. Рудольф спросил Гретхен, не поужинают ли она и Билли с ним и с Джин, но Гретхен сказала, что это не самый подходящий день для знакомства с новой родственницей. Рудольф пригласил и Томаса, но тот, сидя рядом с шофером, сказал, не поворачивая головы, что у него свидание.

Он вылез из машины следом за Билли, обнял мальчика за плечи.

— У меня тоже есть сын, Билли, — сказал он. — Только помладше. Если он вырастет хоть в чем-то похожим на тебя, я буду им гордиться.

Впервые за эти три дня мальчик улыбнулся.

— Том, я еще увижу тебя когда-нибудь? — спросила Гретхен.

— Конечно, — ответил он. — Я знаю, как тебя найти. Я позвоню.

Гретхен и Билли вошли в гостиницу, носильщик нес за ними два чемодана.

— Я поеду дальше на такси, Руди, — сказал Томас. — Ты наверняка спешишь домой, к жене.

— Я бы не прочь чего-нибудь выпить, — сказал Рудольф. — Давай зайдем в здешний бар и…

— Спасибо, мне некогда, — отказался Том. — Пора двигать. — Через плечо брата он поглядывал на поток машин, двигавшихся по Шестой авеню.

— Том, мне надо с тобой поговорить, — настаивал Рудольф.

— По-моему, мы уже обо всем переговорили. — Он попытался остановить такси, но шофер ехал в парк. — Ты уже все мне сказал.

— Да? Ты так думаешь? — со злостью сказал Рудольф. — А если я скажу, что у тебя сейчас есть около шестидесяти тысяч долларов? Может, тогда передумаешь?

— Ты большой шутник, Руди, — ухмыльнулся Томас.

— Я не шучу. Зайдем в бар.

Томас пошел за ним следом.

— Ну что ж, послушаем, — сказал Том, когда официант подал им виски.

— Помнишь те злосчастные пять тысяч долларов, которые ты мне дал? — спросил Рудольф.

— Те проклятые деньги? Конечно, помню.

— Ты тогда заявил, что я могу распоряжаться ими как захочу. Я даже помню твои слова: «Спусти их в сортир, просади на баб, пожертвуй на благотворительность…»

— Да, это на меня похоже, — снова ухмыльнулся Томас.

— Так вот, я вложил их в акции, — сказал Рудольф.

— Ты всегда соображал в бизнесе, — сказал Том. — Даже мальчишкой.

— Я вложил деньги на твое имя, Том, — не обращая внимания на то, что его перебивают, сказал Рудольф. — В акции моей компании. Дивиденды до сих пор выпадали небольшие, но я все собирал. Однако акции росли и росли в цене. Говорю тебе: теперь у тебя на шестьдесят тысяч долларов акций.

Томас залпом выпил виски, зажмурился и потер глаза. Рудольф продолжал:

— Два последних года я регулярно пытался связаться с тобой, но в телефонной компании мне сообщили, что твой телефон отключен, а письма возвращались обратно со штампом «адресат не проживает». Мама же, пока не попала в больницу, не говорила мне, что вы переписываетесь. Я просматривал в газетах спортивные разделы, но о тебе нигде не было ни слова — ты исчез из виду.

— Я вел кампанию на Западном побережье, — сказал Томас, открывая глаза. Все было как в тумане.

— Вообще-то я был даже рад, что не мог найти тебя, — продолжал Рудольф. — Я знал, что курс наших акций будет и дальше повышаться, и не хотел, чтобы ты вздумал преждевременно их продать. Кстати, я считаю, что сейчас тебе тоже не следует их продавать.

— Ты хочешь сказать, что, если завтра я пойду и заявлю, что у меня есть акции, которые я хочу сбыть, мне дадут за них шестьдесят тысяч долларов наличными?

— Да, только я не советую тебе…

— Руди, ты мировой парень, просто мировой парень, и, может, я был не прав, плохо думая о тебе все эти годы, но сейчас я не собираюсь выслушивать ничьи советы. Все, что мне от тебя нужно, — это адрес того человека, который ждет меня, чтобы вручить шестьдесят тысяч наличными.

Рудольф понял, что спорить бесполезно. Он написал на листке адрес конторы Джонни Хита и отдал Томасу.

— Иди туда завтра, — сказал Рудольф. — Я позвоню Хиту, и он будет тебя ждать. Только, пожалуйста, Том, веди себя разумно.

— Не беспокойся обо мне, Руди. С сегодняшнего дня я буду таким разумным, что ты меня просто не узнаешь.

Томас решил заказать себе и Рудольфу еще виски. Когда он поднял руку, чтобы подозвать официанта, пиджак его распахнулся, и Руди увидел засунутый за ремень пистолет. Но он ничего не сказал. Он сделал для брата все, что мог, остальное не в его силах.

— Подожди меня здесь минутку, ладно? Мне нужно позвонить, — сказал Томас.

Он вышел в холл, нашел автомат и отыскал в справочнике номер компании «ТВА». Затем позвонил по этому номеру и спросил о завтрашних рейсах на Париж. Девушка из «ТВА» сказала, что есть рейс в восемь вечера, и спросила, хочет ли он зарезервировать место.