Богач, бедняк. Нищий, вор

Наконец поезд прибыл, из вагонов вышли несколько человек и торопливо зашагали прочь. Харольда на мгновение охватила паника. Акселя нигде не было видно. Это вполне в его духе — взвалить все сложности на старшего брата. Вообще Аксель странный отец: за все время пребывания Томаса в Элизиуме он ни разу не написал ни Томасу, ни ему. И мать Томаса, эта тощая высокомерная кляча, шлюхино отродье, тоже не написала сыну ни строчки, как, впрочем, и двое других ее детей. Чего же ждать от такой семейки!

И вдруг он увидел Акселя: крупный мужчина в драповом пальто и кепке, прихрамывая, шагал к нему по платформе. Не мог одеться получше, подумал Харольд. Он был рад, что уже стемнело и вокруг мало народу. Он, наверное, был не в своем уме, когда в Порт-Филипе предлагал Акселю объединиться с ним.

— Ну вот. Я приехал, — сказал Аксель. Он даже не протянул брату руки.

— Здравствуй, Аксель. Я уже боялся, ты не приедешь. Сколько ты привез денег?

— Пять тысяч.

— Надеюсь, этого хватит.

— В любом случае больше у меня нет, — отрезал Аксель. Он очень постарел и выглядел больным, а хромота стала еще заметнее.

Они вместе направились через вокзал к машине Харольда.

— Увидеться с Томми ты сможешь только завтра, — сказал Харольд. — Они никого не пускают после шести.

— Я вовсе не хочу видеть этого мерзавца, — сказал Аксель.

Харольд невольно подумал: нехорошо это — называть собственного сына «мерзавцем», даже учитывая случившееся, но промолчал.

— Ты ужинал? У Эльзы найдется что-нибудь в холодильнике.

— Не будем терять время, — сказал Аксель. — Кому я должен отдать деньги?

— Отцу девочек Абрахаму Чейзу. Он один из самых влиятельных людей в городе. Надо же было твоему сыну так влипнуть. Фабричные девчонки ему, видите ли, не по вкусу, — сокрушенно покачал головой Харольд.

— Он еврей? — спросил Аксель, сев в машину.

— Что? — не сдержав раздражения, переспросил Харольд. Только этого не хватало, чтобы Аксель оказался еще и нацистом, это очень поможет при переговорах! — С чего ты решил, что он — еврей?

— Абрахам, — сказал Аксель.

— Нет. Чейзы — одна из старейших семей в городе. Практически все здесь принадлежит им. Тебе повезет, если он возьмет у тебя деньги.

— Да уж, повезет, — сказал Аксель.

Харольд вырулил со стоянки, и они поехали к дому Чейза. Он находился в хорошей части города, недалеко от дома Джордаха.

— Я звонил ему, — продолжал Харольд. — Сказал, что ты приедешь. Он буквально вне себя. И его можно понять. Когда человек приходит домой и вдруг узнает, что его дочь беременна, уже мало хорошего, но когда беременны сразу обе!.. А они у него к тому же близняшки…

— Будут покупать по оптовой цене одежду для детишек, — хохотнул Аксель. Смех прозвучал так, будто оловянным молочником ударили по мойке. — Значит, двойняшки! Крепко же потрудился Томас!

— Но это еще не все. Томас успел избить в Элизиуме человек десять. — Слухи о драках Томаса докатились до Харольда уже в несколько преувеличенном виде. — Странно, что его до сих пор не сажали. Все его боятся. И вполне естественно, что, когда случился этот скандал, все свалили на него. А кто из-за этого пострадал? Я. И Эльза.

— Откуда известно, что виноват именно мой сын? — спросил Аксель, пропуская мимо ушей последнюю реплику брата.

— Близняшки сами сказали об этом отцу. — Харольд сбавил ход машины. Он не спешил встретиться с Абрахамом Чейзом. — Вообще-то они переспали почти со всеми парнями в городе, даже взрослых мужчин не пропускали. Всем это известно. Но когда нужно было решить, кто виноват, естественно, первым всплыло имя твоего сына. Никто ведь не скажет, что виноват симпатичный сынок соседа, или полицейский Кунц, или парнишка из Гарвардского университета, чьи родители два раза в неделю играют с Чейзами в бридж. Они выбрали паршивую овцу. Они хитрые, эти две сучки. А твой Томас, чтобы пустить девчонкам пыль в глаза, сказал, что ему девятнадцать. Мой адвокат говорит, что парня младше восемнадцати не могут посадить за изнасилование несовершеннолетних.

— Тогда в чем же дело? Я привез его свидетельство о рождении.

— К сожалению, все не так просто, — сказал Харольд. — Мистер Чейз клянется, что упечет его в тюрьму как малолетнего преступника и он будет там сидеть, пока ему не исполнится двадцать один год. И это в его силах. А Томас к тому же все себе портит, утверждая, будто лично знает по крайней мере человек двадцать, которые спали с этими девицами, да еще называет фамилии. Это всех только злит. Он ославил весь город, и даром ему это не пройдет. Как и мне с Эльзой. А вот это мой магазин, — машинально сказал Харольд. Они как раз проезжали мимо демонстрационного зала. — Еще повезет, если мне не разобьют стекла.

— У тебя хорошие отношения с этим Абрахамом? — прервал его Аксель.