Богач, бедняк. Нищий, вор

От всего этого хочется блевать.

Миссис Дорнфелд завела мотор и улетучилась. А Томас снова сел на стул, прислоненный к стене. Из гаража вышел Койн, вытирая руки.

— Когда я был твоих лет, — заметил Койн, глядя вслед исчезавшему «форду», — я считал, что он у меня отвалится, если я засуну его замужней женщине.

— Ну, у меня не отвалился, — сказал Томас.

— Вижу, — сказал Койн.

Он был совсем неплохой парень, этот Койн. Когда Томас отмечал свое семнадцатилетие, Койн откупорил пинту бурбона, и они вдвоем за день прикончили ее.

Томас куском хлеба подбирал соус с тарелки, когда в столовую вошел полицейский Джо Кунц. Было без десяти два, и в столовой было почти пусто: только двое рабочих со склада пиломатериалов заканчивали обед да Элиас, работавший за стойкой, чистил гриль. Томас еще не решил, отправится ли он к Берте Дорнфелд.

— Томас Джордах? — спросил Кунц, подойдя к Томасу, сидевшему за стойкой.

— Привет, Джо, — сказал Томас.

Раза два в неделю Кунц обязательно заглядывал в гараж. Он вечно грозился, что уйдет из полиции — там очень мало платили.

— Ты признаешь, что ты Томас Джордах? — официальным тоном спросил Кунц.

— Что происходит, Джо? — спросил Томас.

— Я задал тебе вопрос, сынок, — сказал Кунц, выпячивая грудь под мундиром.

— Ты, по-моему, знаешь, как меня зовут. Что за шутки?

— Идем со мной, сынок. У меня ордер на твой арест. — Он взял Томаса за локоть.

Элиас перестал скрести гриль, парни со склада пиломатериалов перестали есть — в столовой наступила полная тишина.

— У меня еще заказан пирог и кофе. Убери лапы, Джо, — огрызнулся Том.

— Сколько он тебе должен, Элиас? — спросил Кунц, продолжая крепко держать Томаса.

— С кофе и пирогом или без кофе и пирога? — осведомился Элиас.

— Без.

— Семьдесят пять центов, — сказал Элиас.

— Заплати, сынок, и не поднимай шума, — сказал Кунц. Он задерживал не больше двадцати человек за год, и этот арест прибавлял ему очков.

— Ладно, ладно. — Томас положил на стойку восемьдесят пять центов и встал. — Черт побери, Джо, ты мне так руку сломаешь!

Кунц быстро вывел его из столовой. Пит Спинелли, напарник Джо, сидел за рулем полицейской машины с включенным мотором.

— Пит, — обратился к нему Томас, — скажи Джо, чтобы он меня отпустил.

— Замолчи, парень, — сказал Спинелли.

Кунц подтолкнул Томаса на заднее сиденье, сел рядом с ним, и машина поехала в город.

— Ты обвиняешься в изнасиловании несовершеннолетних, — сказал сержант Хорват. — Я сообщу твоему дяде. Он может нанять тебе адвоката. Уведите его.

Томас стоял между Кунцем и Спинелли. Каждый держал его за руку выше локтя. Они выволокли его и препроводили в камеру. Томас посмотрел на часы. Двадцать минут третьего. Придется Берте Дарнфелд обойтись сегодня без его «визита».

В камере уже был один заключенный — заросший недельной щетиной худой мужчина лет пятидесяти, в лохмотьях. Его арестовали за браконьерство. Он подстрелил оленя. Его двадцать третий раз за это сажают, сказал он Томасу.

IV

Харольд Джордах нервно расхаживал по платформе. Как назло именно сегодня поезд опаздывал. У него началась изжога, и он то и дело массировал желудок. Всякий раз как случались неприятности, у него начиналась изжога. А со вчерашнего дня, когда ему в половине третьего позвонил из тюрьмы Хорват, пошли сплошные неприятности. Всю ночь Харольд не сомкнул глаз. Эльза плакала и твердила, что они опозорены на всю жизнь, что ей теперь стыдно будет показаться в городе, что он был круглым дураком, согласившись взять в дом этого скота. Она права. Он действительно идиот. А все потому, что у него доброе сердце. Ну и что из того, что они родственники, — в тот день, когда Аксель позвонил, ему следовало отказать.

Харольд подумал о том, что Томас там, в тюрьме, обезумев, может без всякого стыда и совести начать называть фамилии. Кто знает, что он расскажет? Этот маленький негодяй ненавидит его. Как можно поручиться, что он не разболтает о покупке талонов на бензин на черном рынке, о продаже подержанных автомашин с коробками передач, которые не выдержат больше ста миль, о спекуляции новыми машинами в обход закона о контроле над ценами и о «ремонте» поршней и клапанов в автомобилях, где всего лишь засорился бензопровод? А если он и про Клотильду расскажет? Стоит впустить такого парня в дом, и ты у него в руках. В желудок Харольду точно нож вонзили. Он даже вспотел, хотя на вокзале было холодно и дул сильный ветер.

Он надеялся, что Аксель привезет с собой достаточно денег. И метрику Томаса. Он послал Акселю телеграмму с просьбой позвонить ему — у Акселя ведь не было телефона. В наше-то время! Для пущей верности Харольд составил телеграмму так, чтобы она звучала как можно менее тревожно, и удивился, когда его телефон зазвонил и на другом конце провода раздался голос брата.

Он услышал шум поезда, сворачивающего к вокзалу, и отошел от края платформы. В таком состоянии с ним ведь может случиться инфаркт, и он может упасть.