Богач, бедняк

— Я сообщу о твоем поступке на встрече кредиторов, — ровным, спокойным тоном ответил Рудольф, — подам на тебя в суд и потребую возмещения нанесенного ущерба.

— Сдаюсь, дорогой, — миролюбиво сказал Джонни. — Ну что можно противопоставить честному политику?

Они вошли к Брэду в гостиную. Тот стоял у окна со стаканом в руке, лучшие билеты на самую лучшую игру сезона лежали у него в бумажнике, и глядел на свой любимый город Даллас. Джонни сказал ему, какое решение они приняли. Он молча кивнул, хотя так до конца всего и не понял.

— И завтра, имей в виду, ты должен быть здесь ровно в девять, — сказал Рудольф. — До открытия банков. Мы пойдем с тобой, посмотрим на сейфы, о которых ты рассказал, и сами позаботимся о твоих деньгах. Выпишем тебе расписку для отчетности. Если опоздаешь хотя бы на минуту, я немедленно позвоню в полицию и выдвину против тебя обвинение в мошенничестве.

— Руди… — жалостливо произнес Брэд.

— И если хочешь сохранить свои модные, дорогие жемчужные запонки, — продолжал Рудольф, — то лучше спрячь их подальше, потому что в конце месяца местный шериф явится к тебе, чтобы описать все твое имущество, включая и вот эту красивую с оборками рубашку, что на тебе, чтобы вырученными за все деньгами расплатиться за твои долги.

— Вы, ребята, — упавшим голосом начал Брэд. — Вы, ребята, и понятия не имеете, что такое оказаться в моей шкуре. Оба вы богачи — у вас богатые жены, у них миллионы, у вас есть все, что нужно, и будет все, что пожелаете. Вы и не представляете, каково сейчас мне.

— Не надрывай нам сердце, — грубо сказал Рудольф.

Его еще никто в жизни так не раздражал и не злил, как этот Брэд. Он с трудом сдерживался, чтобы не наброситься и не придушить его своими руками.

— Будь здесь, в этом номере, ровно в девять.

— Ладно, буду, — пообещал Брэд. — Вы, конечно, не согласитесь поужинать со мной…

— Убирайся отсюда, пока я тебя не убил, — прорычал Рудольф.

Брэд подошел к двери.

— Ну, — сказал он, обернувшись, — желаю вам приятно провести время в Далласе. Это очень большой город. И не забывайте, — он жестом указал на комнаты, на выпивку на длинном столе. — Все это — за мой счет.

И он вышел.

* * *

У Рудольфа утром не было времени, чтобы позвонить домой. Брэд пришел ровно в девять, как ему приказали, со связкой ключей от сейфов в разных банках Далласа, глаза у него были такими красными, словно он провел бессонную ночь. Оттман вечером не позвонил. Рудольф с Джонни поужинали в отеле, на случай, если он все же позвонит. Рудольф принял его молчание как знак того, что в университетском городке Уитби все обошлось и что страхи шефа полиции оказались явно преувеличенными.

Рудольф с Джонни и Брэдом, плетущимся позади них, словно на буксире, зашли в контору одного адвоката, знакомого Джонни. Он оформил доверенность на имя Джонни, дающую тому право действовать в качестве полноправного представителя Рудольфа. Джонни оставался на несколько дней в Далласе, чтобы разгрести всю эту кучу дерьма.

Потом в сопровождении клерка-свидетеля из адвокатской конторы они ходили от одного банка к другому, наблюдая за тем, как Брэд, уже без своих жемчужных запонок, открывал свои сейфы и вытаскивал оттуда аккуратно сложенные пачки денег. Все четверо старательно пересчитывали купюры, после чего клерк выписывал доверенность, которую подписывали Рудольф и Джонни, подтверждая своими подписями, что они получили указанную сумму от Брэда, и ставили даты. После того как клерк заверял эту бумажку, они поднимались из хранилища в операционный зал банка и там оформляли общий вклад на свои имена — Рудольфа Джордаха и Джонни Хита. Всякие изъятия денежных средств с этого счета теперь могут производиться, только если на денежном документе будут стоять обе их подписи. Всю эту процедуру Рудольф с Джонни разработали во всех деталях ночью, полностью отдавая себе отчет, что все сделки с Брэдфордом Найтом теперь требуют самого тщательного контроля.

После того как был вскрыт последний сейф, общая сумма достигла девяноста трех тысяч долларов. Брэд, таким образом, оказался довольно точным в своих подсчетах того, что отложил, как он выразился, на черный день. Ни Джонни, ни Рудольф не поинтересовались, откуда эти деньги. Пусть это выясняют другие.

После визита к адвокату и походов по далласским банкам, на которые ушло почти все утро, Рудольфу пришлось поторопиться, чтобы не опоздать на самолет, вылетавший из Далласа в Вашингтон ровно в полдень. Выбегая из своих апартаментов с чемоданом и небольшим портфелем, он бросил прощальный взгляд на батарею бутылок на столе. Открыты были лишь бутылочка кока-колы, которую выпил он, и бутылка бурбона, из которой наливал себе Брэд.

Брэд предложил отвезти его в аэропорт на своей машине.

— Сегодня утром, — сказал он, пытаясь улыбнуться, — у меня еще есть «кадиллак». Так что могу им пользоваться.

Но Рудольф отказался и взял такси. Садясь в машину, он попросил Джонни позвонить ему в офис и предупредить секретаря, что сегодня вечером он домой не приедет, остановится на одну ночь в Вашингтоне, в отеле «Мейфлауэр».