Богач и его актер

– Ну хорошо, хорошо, – сказал Дирк. – Математическое мышление, прекрасно, пусть так. Но считать-то вас учат? Сколько вам лет?

– Четырнадцать, – сказал мальчик.

– Мне тринадцать, – сказала девочка.

– Интересно! А я почему-то думал, что вам по двенадцать. Вы не обиделись?

– Ничуть, – сказал мальчик. – У нас просто такая мелкая порода. И папа, и мама, и бабушка, и дедушка – все были такие, как бы это выразиться…

– Худенькие и коротенькие? – подсказал Дирк.

– Ну зачем так сразу? – Девочка шмыгнула носом. – Это презрительно звучит. Просто: стройные, худощавые, не выше среднего роста. Так гораздо лучше.

– Да, да, – не стал спорить Дирк, – так гораздо лучше, но я про арифметику. Если вам четырнадцать лет, то как же ваши папа с мамой, да упокоятся их души в раю, могли скончаться сто лет назад?

– Это такое образное выражение, – сказал мальчик. – Неужели непонятно? Сто лет назад – это значит очень давно.

«Интересный какой разговор начинается», – подумал Дирк.

– Так вы что, не помните своих маму и папу? – осторожно спросил он.

– Отчего же, – сказала девочка. – Прекрасно помним.

– Просто как живые в нашей памяти, – подхватил мальчик.

– Значит, они скончались недавно? – еще раз уточнил сбитый с толку Дирк.

– Нет, что вы! Очень давно.

Да, подумал Дирк, недаром про современную молодежь, про детей цифровой эпохи говорят и пишут, что это совсем другое племя и мы просто не понимаем ни их мыслей, ни их языка, не понимаем, как они воспринимают окружающий мир и нас в том числе. Что, если у них и в восприятии времени тоже какие-то ужасные произошли сдвиги? Дирк где-то читал, что древние люди воспринимали время совсем не так, как мы. Что они, например, не умели представить будущего, оно им казалось темной волной, которая накатывает из-за спины, поэтому в древних языках понятие «будущее» обозначается словом «сзади»: нечто непонятное, что напрыгивает на человека, словно тигр из зарослей. А все, что осталось в прошлом, у тех же древних народов обозначалось словом «вчера». И неважно, было ли это на самом деле вчера, то есть ночь назад или десять, двадцать, а то и сто лет назад. Может быть, для современных детей то, что было раньше, – это просто свершившееся, а значит, прошедшее, мертвое, неинтересное, и неважно, когда сдох бобик или умер папа, – сегодня вечером или десять лет назад, все, его нет больше, забыли. А вместо слова «давно» будем использовать старинное выражение «сто лет назад».

Дети меж тем внимательно смотрели на Дирка, будто читая его мысли, потому что девочка вдруг сказала:

– Ну зачем эти рассуждения? Они не имеют никого смысла, и вы все равно ни о чем не догадаетесь.

– Как ни старайтесь, – засмеялся мальчик.

– Да я и не стараюсь вовсе, – слегка смутился Дирк. – Я просто так, поговорить с двумя симпатичными молодыми людьми. Меня, кстати, зовут Дирк. Такое вот не самое популярное, но и не очень редкое имя.

– Очень приятно, – сказала девочка и протянула ему руку: – Сигрид.

– Ханс, – сказал мальчик. Дирк пожал руку и ему.

Да-да, конечно, он должен был помнить. Когда сегодня днем эти же дети, наигравшись в бильярд, бегали по библиотеке и девочка, кажется, чуточку флиртовала с мальчиком, они называли друг друга именно этими именами. Сигрид и Ханс. Наверное, это стандартная парочка, вроде как у нас Гензель и Гретель, а у французов – Жан и Мари. А у русских, вспомнил он, – Ваня и Маша. Интересно, почему Лену, раз уж она русская, зовут Лена, а не Маша? Надо будет у нее спросить.

– Как много народу приехало сюда в пять! – сказала девочка. – И вы знаете что? Они заняли все номера. Нам с Хансом совершенно некуда деваться.

– В каком смысле? – спросил Дирк.

– Ну в самом, самом, самом простом! – воскликнула девочка. – Некуда деваться, чтобы целоваться!

– Замолчи, дура! – Мальчик довольно-таки сильно хлопнул ее ладонью по затылку и, повернувшись к Дирку, добавил: – Не обращайте на нее внимания, она ужасная нахалка. Невоспитанная и бесстыдная девчонка. Даже удивительно, как такая могла вырасти у таких прекрасных родителей и такого хорошего брата. – Он быстро выпалил это, преданно глядя Дирку в глаза, но Дирк никак не мог уловить, действительно ли он правду говорит или какое-то скрытое издевательство, какая-то афера брезжит за всем за этим?

Дирк еще раз отхлебнул виски, запив его принесенной водой.

– Еще раз благодарю вас за воду. Вы очень вежливы и предупредительны. Вы в самом деле прекрасно воспитанные дети. Но, думаю, зря вы, молодой человек… Ханс вас зовут, да?.. Зря вы так ругаете свою сестренку. Особенно перед посторонним человеком.

– Я ему не сестренка, а невеста, – выпалила девочка. – То есть, конечно, и сестренка тоже, но главное – невеста.

– Фу! – закричал мальчик. – Заткнись, идиотка! – И обратился к Дирку: – Простите за такую грубость в вашем присутствии, но вы ведь сами видите, что делается. Сейчас она начнет вас что-то просить, но вы не соглашайтесь, не соглашайтесь, умоляю вас.