Богатая белая стерва

— Что ж, надеюсь, вы удовлетворены, — сказал Уайтфилд с оттенком аристократического презрения в голосе. — Надеюсь, что все, что вы узнали, сделало вас счастливым.

— Не следует преувеличивать, — насмешливо сказал Роберт Кинг. — У счастья есть степени.

— Не думате же вы в самом деле, что степень вашего счастья представляет для меня какой-то интерес, — сказал Уайтфилд. — Мой дорогой Инспектор, мне кажется, вы перепутали благородство с приличиями. Не жду от вас понимания таких тонкостей, но рад, что все наконец разрешилось. Мы оба можем начать все с начала, с чистой совестью.

Piling
Stockings and shirts,
Swooning, smiling
Now till it hurts,
Drinking
Your sleazy charms,
Melting in your arms.

Ни Роберт, ни Джозеф не обращали внимание на песню в динамиках. Санди следила за ними с тревогой, пытаясь распознать по губам, о чем они говорят. Мелисса уже основательно напилась и развлекалась, пытаясь проткнуть кубик льда пластиковой соломинкой.

We're dust
Living in style.
Sweetheart, I must
Fret for a while.
Please, love,
You will excuse
The other woman's blues.

Роберт Кинг пожал плечами.

— Знаете, Уайтфилд, — сказал он, — то, что о вас говорят — правда. Вы просто тиран. И вы бесчеловечны. Вы жестоки, бесчувственны, и безжалостны. И это вам во вред. И вы всегда видите людей в самом худшем свете. Что ж, дело ваше. А чтобы нам обоим начать с начала с чистой совестью, вот вам мой прощальный подарок…

Он сунул руку в карман и вынул из него небольшой квадратный полиэтиленовый пакет. В пакете лежали два диска, присланные ему Лорой. Он положил пакет на стойку.

— Красноречие Джозефа Дубль-Ве Уайтфилда, записанное для потомства, плюс несколько интересных разговоров покойного Франка Гоби с покойным мистером Уолшем, — сказал он. Достаточно, чтобы посадить вас за решетку навсегда, Джозеф. Копий не существует.

Настал момент — Уайтфилд сделал то, чего Роберт Кинг ждал от него десять лет. Он мигнул.

— Что?

— Вы все прекрасно слышали и поняли, — сказал Кинг. — Диски ваши.

Уайтфилд взял со стойки пакет и с сомнением на него посмотрел. К еще большему удовлетворению Роберта он неожиданно почесал в затылке.

— Ну и ну, — сказал он. — Бармен!

Бармен мгновенно предстал перед ними.

— Что вы пьете? — спросил Уайтфилд.

Роберт улыбнулся.

— Не сейчас, — сказал он.

Бармен кивнул и отошел.

— Видите ли, — сказал Кинг, — в свете информации, полученной мною недавно, Джозеф, я думаю, что пришло время вас признать, как равного мне. Вы все-таки человек, Джозеф, и человек неординарный. И тем не менее, я не помню, чтобы я подписывал какую-нибудь бумагу, в которой сказано, что я обязан вас полюбить. Как не нравились, так и не нравитесь.

Уайтфилд ухмыльнулся. Наклонив голову, ухмыльнулся еще раз. И протянул руку. Роберт Кинг пожал ее.

— Удачи, Джозеф, — сказал он, поднимаясь.

— Удачи, Роберт.

Бывший инспектор ушел. Уайтфилд присоединился к дамам.

— Что ему было нужно? — с тревогой спросила Санди.

— Деньги, конечно же, — равнодушно ответил Уайтфилд. — Все люди хотят получить от меня деньги. Жадные сволочи.

— Он пытался тебя шантажировать?

— Ага, — Уайтфилд залпом допил коньяк и помахал бармену. — Не выйдет.

— Он опасен?

— Менее опасен, чем я.

Охранники в униформах искали кого-то, кто пробрался в секцию первого класса без посадочного талона несколько минут назад. Уайтфилд наблюдал за ними, забавляясь.

В город Роберт Кинг вернулся на такси. Становилось холодно. Бабье лето кончилось. Он подумал о Лиллиан. Зайдя в цветочный магазин, он купил дюжину чайных роз.

III.

ИЗ ДНЕВНИКА ЮДЖИНА ВИЛЬЕ:

Я надавил на кнопку звонка.

У меня был грипп, меня бил озноб, но мне было [непеч.]. Я держал в руке письмо, которое Сандра выслала мне обычной почтой два дня назад, и мне требовались объяснения — от нее лично. Не скажу, что было в письме.

КОНЕЦ ЦИТАТЫ

В письме было:

«Дорогой Юджин. Думаю, ты понимаешь, что после того, что случилось, нам нельзя больше видеться. Пожалуйста не ищи меня. Я благодарна тебе за все и помню тебя таким, какой ты есть. Желаю тебе удачи. Прощай.

Искренне твоя, Кассандра Уолш».

ИЗ ДНЕВНИКА ЮДЖИНА ВИЛЬЕ:

Я позвонил еще раз. Особняк был тих и угрюм. Но я умею быть упрямым, когда надо. Я посмотрел по сторонам. Копов нет. Я стал стучать в дверь кулаком. А! Больно. Я снова позвонил. Вдруг раздались шаги. Сердце забилось быстрее. Дверь распахнулась. Алекс — сонный, лохматый и сердитый смотрел на меня с таким видом, будто никогда меня раньше не видел. А он видел меня раньше. Один раз.

Наконец он сказал — А, привет. Это ты. Заходи.

Он пропустил меня внутрь, закрыл и запер дверь.

Он говорит — Ну, ладно, пойдем в гостиную.