Богатая и любимая

— На все и года не хватит. Суздаль мы пока пропустим — это для иностранных туристов; на мой взгляд, там много фальши. Лавра, Владимир, Ростов Великий и Кострома, где короновали в Ипатьевском соборе первого Романова. А потом расстреляли в Екатеринбурге в доме инженера Ипатьева последнего императора Руси. Я этот дом в Свердловске еще застал. Потом его снесли.

— Едем. Когда распогодится.

Распогодилось, будто на заказ, на следующий день, Но пока собирались да составляли инструкции Шемякину, чтобы он замещал президента в эти дни, прошла неделя.

В головном «БМВ» Даша сидела возле Грефа, а в сопровождающем джипе кроме Малашенко и Кати всю дорогу дремал крепыш лет сорока, не снимающий бронежилета, кажется, и когда спал в постели.

Уже на третий день, когда миновали Троицкую лавру, Владимир, все-таки заскочили в Суздаль, искупались в священной Волге и переночевали в Костроме, в голове у Даши (усилиями Грефа) образовалась полная каша. Перемешались бессистемной мозаикой рака Сергия Радонежского, Золотые ворота, фрагменты фресок Андрея Рублева, Даниила Черного, соборы и церкви от одиннадцатого до шестнадцатого века. Наиболее четко врезалась в память, сознание и душу церковь Покрова на Нерли. Здесь Греф устроил привал и объявил торжественно:

— Пред этим чудом, господа, Тадж-Махал, египетские пирамиды, Райт и Карбюзье должны стоять на коленях.

Ну великие зодчие Райт и Карбюзье могли встать на колени, чего не скажешь про пирамиды и Тадж-Махал. Однако Грефа поняли, хотя и не сразу. Поначалу церковь не очень бросалась в глаза. Но потом воздушные пропорции строения, его одухотворенность, та гармония, с которой оно вписывалось в окружающий пейзаж, наполнили душу чем-то возвышенным и даже неземным. Об этом никто, конечно, не высказался вслух, потому как компания подобралась изрядно и вульгарно материалистическая. Если не сказать — циничная.

Приехали в Ростов Великий. Полюбовались местным кремлем, прикупили знаменитую ростовскую финифть (может быть, и не подделка), остановились в старенькой гостинице. И произошло нечто совершенно неожиданное.

Около полуночи Катя пришла к Даше в номер и без особого смущения объявила:

— Тетушка, мы с Андреем решили обвенчаться.

— Это как?! — опешила Даша.

— Ну не по-настоящему, конечно, а символически.

— Ничего не понимаю! Символически такие вещи не делаются! Как ты себе это представляешь?

— Как положено, — упрямо сказала девчонка. — В церкви зажгут свечи, батюшка скажет что надо, обменяемся кольцами. А ты и Греф будете свидетелями.

— Какая церковь? Какой батюшка?

— Мы обо всем договорились. И уже за все заплатили.

Даша взяла себя в руки:

— Екатерина, я, конечно, понимаю, что вся наша экскурсия произвела на тебя сильное впечатление. Но не до такой же степени, чтоб увенчать все глупостями!

— Почему — глупостями? — обидчиво спросила Катя.

— Да потому, что ваш брак будет отмечен в церковной книге! И когда он по-настоящему не сложится, то эта регистрация может повиснуть у вас гирей на шее!

— Ничего нигде регистрироваться не будет.

— И священник на это пошел?!

— А что? Он молодой, все понял. Мой католический крест на шее поменял на православный. Что тебя так волнует?

— Екатерина, ты устроила игру вещами очень серьезными.

— Тетушка, но эта же моя игра. Мне в Англии торчать еще несколько лет. И там я буду знать, что дома осталась какая-то тайна. Моя тайна. Мне с этим будет интересней жить, как ты не понимаешь.

— Хорошо. Как я понимаю, моего согласия не требуется. Вы все равно устроите этот, прости, цирк.

— Нет, Дарья Дмитриевна, ваше согласие очень даже требуется. Без него я не могу.

— Так что, я вас иконой должна благословлять?!

— Это уже слишком. Достаточно искреннего пожелания счастья.

Даша сообразила, что. церемония состоится, согласится она на нее или нет. Строго говоря, в мотивировках Кати был какой-то смысл. Но излишне рациональный. Настолько рациональный, что Даша не решилась на элементарный вопрос: «А вы друг друга действительно любите?»

— Хорошо, Екатерина. Я искренне даю свое согласие, благословляю, так сказать.

Катя засмеялась, легко поцеловала ее:

— В два часа ночи выезжаем. Это деревенская церковь, двадцать минут езды.

Едва она ушла, Даша кинулась к Грефу.

Тот пил кофе из глиняной кружки. Сидел у столика в красном халате с золотыми драконами. Даша спросила резко:

— Послушай, шафер на собачьей свадьбе, ты хоть понимаешь, что мы делаем?!

— Святое дело, — ровно ответил Греф. — Попей кофеечку, ночь у нас будет длинная.

— Какое — святое? Ей же пятнадцать лет.

— Не волнуйся, Андрюша к ней в постель не полезет.

— Греф, но это все-таки святотатство!

— Да? Ну, во-первых, мы все здесь некрещеные. А во-вторых, и не христиане, а язычники чистой воды. Если хочешь, и мы с тобой можем обвенчаться таким же символическим манером.

— Это еще зачем?!

— Наденешь на палец обручальное кольцо, что тебе и будет защитой от посягательств кавалеров. И создаст вокруг тебя ореол тайны.

— Что за глупость?

— Отнюдь. Я знаю немало деловых женщин, которые таскают обручальные кольца, не имея на то никакого права.

— И ты будешь окольцованный?