Богатая и любимая

— А вы отметили, как глупо она начала?! Все директора накидали чертову кучу своих дурацких идей и предложений! А дуреха не понимает, что каждый из них на себя одеяло тянет! Под себя гребет! Да если все их идеи осуществить, так холдинг по миру пойдет! Она развалит фирму, попомните мои слова!

— Помолчи, — небрежно остановила мужа Сотоцкая. — Вряд ли она настолько глупа, чтоб прислушиваться серьезно к каждому слову директоров. Да и Дорохов не даст ей совершить ошибку.

— Так что, — спросил Артемьев, — управлять холдингом будет Дорохов?

— Не потянет, — ответила Сотоцкая. — По состоянию здоровья. Его дни сочтены.

— Я повторяю, — раздраженно нажал Артемьев, — кто будет управлять холдингом де-факто и де-юре?

— Не дергайся, — безмятежно заметила Сотоцкая. — Почти год без президента управляли и без выскочки — и дальше также управимся.

— А Дарья?

— Что — Дарья? Да если кто-то начнет скрытно и ловко саботировать, она быстро во всем запутается, и никакие теоретические знания не помогут. А там возникнут два варианта.

— Какие? — торопливо спросил Дубов.

— Первый — она сдаст все полномочия, получит свою долю и укатится к себе Тмутаракань. Второй вариант — приползет к нам на коленях и попросит полного содействия, а сама опять же откатится в сторону, будет английской королевой представительствовать, но не править.

Артемьев с удовольствием возразил:

— Вот что значит, Лида, проводить анализ ситуации, не анализируя ее. Ты просто не учитываешь, что Дарья назначена опекуном Кати Муратовой! Лет через пять-шесть Дарья по завещанию обязана передать бразды правления Катерине. И Дарья из кожи вон вылезет, чтобы удержать холдинг на плаву и сдать дела как минимум в том состоянии, в каком они находятся сейчас.

— Ну и что? — насмешливо спросила Сотоцкая. — Если Катя и предъявит свои претензии через семь лет, то она все еще будет оставаться сопливой девчонкой. И уж эта-то юная дамочка, воспитанная за границей, будет радоваться жизни и жадно вкушать все положенные ей по возрасту удовольствия. Тем более что деньги у нее есть и будут. Мужики, я вас прошу, не ершитесь. Если мы захотим, то прихлопнем Дарью как муху. Одним плевком. Но зачем? Даже в самом благополучном для нее варианте она войдет в курс дел холдинга года через два. А скорее всего, расшибет свой лоб об стену значительно раньше.

Артемьев задумчиво произнес:

— А ведь, пожалуй, ты права. Торопиться не надо. Как говорят на Востоке: «Сиди на пороге своей сакли и жди, когда мимо тебя пронесут труп твоего врага».

— Труп?! — ужаснулся Дубов. — Ты хочешь организовать труп Дарьи Муратовой?

Артемьев улыбнулся снисходительно, но опять лишь безнадежно вздохнул. А Сотоцкая сказала без раздражения, словно диагноз ставила:

— До чего же все-таки ты глуп, дорогой супруг. Как был капитаном пехотных войск, так им и остался. Тебе бы только за солдатскими портянками следить, чтоб вовремя стирали.

Артемьев одобрительно рассмеялся, а Дубов проглотил очередное оскорбление, поскольку привык к ним и покорно смирился уже давным-давно. Причина была простейшей: вся сладкая жизнь Дубова, яхта на Клязьме, шикарный автомобиль, дорогие охотничьи ружья — все это обеспечивала жена. Правда, по холдингу скользил невнятный слух, что есть якобы и еще какая-то тайна, через которую Сотоцкая держит своего Дубова на крючке. Но толком никто ничего не знал.

Артемьев спросил напористо:

— Значит, принимаем реальность какова она есть и конфронтация по отношению к Дарье отменяется?

— Ты же сам сказал: «Жди, когда мимо пронесут труп врага». Я полагаю, что ожидание будет недолгим.

— Дай бог. А что потом?

— Надо менять учредительный устав холдинга.

— На общем собрании акционеров? — Да.

— На ближайшем?

— Нет, рано.

— Почему?

— Пусть Дарья наломает дров.

— Логично.

Дубов начал возбужденно:

— А вот у меня есть идея…

— Заткнись со своими идеями! — обрезала Сотоцкая. — Иди выскажи свои идеи Дарье. Авось она через твои идеи побыстрее сядет в глубокую лужу.

— Да что же вы мне не даете слова сказать?! — наконец оскорбился и взвыл Дубов.

— А я знаю все, что ты скажешь, когда ты и рот еще не успеешь открыть, — спокойно ответила жена.

— Закончили дебаты? — устало спросил Артемьев.

— Да. Уже поздно, господа. Ступайте по домам. Мужчины поднялись из кресел, простились и двинулись к дверям. Дубов вышел первым. Когда Артемьев шагнул через порог, Сотоцкая окликнула его:

— Глеб, задержись на пару слов.

Артемьев вернулся к ее столу, оглянулся на закрытую дверь и спросил с мягкой улыбкой:

— Что прикажешь, моя принцесса?

— Мы что-то давно не встречались, ты не считаешь?

— Всего лишь во вторник. Но приказывай, где и когда?

— В субботу. На прежнем месте.

— С шампанским и красными розами.

— Да уж само собой!

— Надо постельное белье сменить в этом охотничьем домике.

— Это твоя забота, мой дорогой.

— А чем озаботишься ты?

— Могу купить «Виагру».

Артемьев засмеялся:

— По-моему, моей потенции пока хватает, обойдемся без препаратов.

— Разумеется. Я возьму во вьетнамском ресторане четыре порции креветок, суши и острой закуски.

— Лучше простых и всегда надежных шашлыков.

— Будем жарить ночью на углях?

— Конечно.