Богатство

– Теперь вам следует уйти, мистер Букер, – сказала она вполне любезно. Встала и проводила его к двери. – Приятно был познакомиться с вами, – произнесла она с механической вежливостью, обменявшись с ним рукопожатием. Затем, когда он уже шагнул на крыльцо, застегивая плащ под ветром, на мгновение задержалась в открытых дверях. Снежинки падали на ее светлые волосы. И сказала, громко и отчетливо: – Пожалуйста, не возвращайтесь.

За всю жизнь он не чувствовал себя отвратительней.

* * *

– Меня не волнует, что вы юрист. Меня не волнует, на кого вы работаете. Попробуйте только снова побеспокоить миссис Уолден, и я посажу вас, понятно?

Когда Букер вернулся в мотель, то обнаружил, что его поджидает полицейский автомобиль – его красная мигалка вспыхивала среди летящего снега. Его украшали герб, изображавший разные вариации на темы кукурузных початков, золотая надпись шрифтом "италик" "Шериф графства Стивенсон" и девиз, сообщавший "Ваша безопасность – наша забота".

Безопасность Букера явно не заботила шерифа Пласса, высокого, тощего молодого человека, чьи холодные узкие глаза стрелка с Дикого Запада смотрели на Букера из-под полей безупречно чистой серой шляпы. Его коричневая форма казалась накрахмаленной – ее складки привели бы в восторг самого придирчивого сержанта морской пехоты, а бронзовая бляха блестела, как золото. На поясе у него висел огромный револьвер, на рукоятке которого покоилась мощная ладонь. Выглядел он так, будто ничто не доставило бы ему большего наслаждения, чем вытянуть револьвер из кобуры и наделать в Букере дырок.

– И за что вы меня посадите?

– За нарушение спокойствия. Да черт его знает? Найду что-нибудь.

Букер не сомневался, что Пласс найдет. Он не был похож на служителя правосудия, который тратит время на размышления о правиле Миранды. [36]

– Садитесь в машину, – сказал Пласс.

Букер посмотрел на него сверху вниз.

– И не подумаю.

Пласс вздохнул. Букер явно не был человеком, которого можно запугать.

– Мистер Букер, на улице холодно, вот и все. Вы хотели поговорить со мной? Вот и поедем.

Это казалось вполне разумным. Букер хотел поговорить с шерифом, и, разумеется, не было смысла делать это на крыльце мотеля в разгар снегопада. Он напомнил себе о "habeas corpus"[37] и сел в полицейскую машину, уткнувшись головой в проволочную сетку, образовывающую нечто вроде клетки для тех, кто попадал на заднее сиденье. Коленом он задел две винтовки на подставке у шоферского места. Еще одно свидетельство местной веры об эффективности винтовки, подумал он.

Все пять минут, что они ехали до здания суда, Пласс молчал. Он вежливо проводил Бура в департамент шерифа, который был чище полицейских участков в больших городах. Пол, покрытый линолеумом, был надраен, стены выкрашены в бодрые цвета, плафоны ярко горели, шкафы с документацией – совсем новые. Он налил две кружки кофе и пригласил Букера к себе в кабинет, ненамногим больший стенного шкафа. Каковы бы ни были награды, увлечения и родственные узы Пласса, напоказ он их не выставлял. Он положил шляпу на чистый стол прямо перед собой и взглянул на Букера.

– Вы зарываетесь, – сказал он.

– Как это понимать, черт возьми?

– Я бы попросил не сквернословить, советник. Здесь вам не Нью-Йорк. Наверное, вы имеете право рыскать здесь, за это вам и платят, но тревожить миссис Уолден – другое дело. Она вдова. Она много пережила, как вы уже знаете. Вам следовало оставить ее в покое.

– Она сама впустила меня. Я не вламывался. Я говорил ей, для чего приехал.

– Бьюсь об заклад! Барт Гримм говорил, что вы представляете семью Баннермэнов?

Букер кивнул.

На Пласса это не произвело впечатления. У него вообще было бесстрастное лицо – как раз такое ожидаешь увидеть в окне своей машины, когда тебя останавливают за превышение скорости.

– Она пожаловалась на мой визит?

– Конечно, она позвонила мне. Вот почему мы здесь, мистер Букер.

– Да? Я не совершил преступления ни по одному из известных мне кодексов.

– Возможно. Вы – юрист. Я – просто коп. По мне, подкапываться, как свинья, под чужие трагедии – это преступление. И не важно, сколько денег здесь замешано.

– Не стану спорить. Но если дело попадет в суд, это всплывет, и в гораздо худшем свете. Вы это знаете. Вот почему я хочу, чтоб Алекса… Лиз… совершила соглашение. Для ее с о б с т в е н н о й пользы.

– А она этого не сделала?

– Пока нет.

Пласс моргнул. Его враждебность слегка уменьшилась.

– Я просто следую закону, куда бы он ни вел. Гримм и старый шериф старались направить закон туда, куда, по их мнению, он должен вести, разыгрывая Бога направо и налево…

– Из-за этого вы с шерифом Эмером и спорили в ту ночь, когда вы обнаружили труп Тома Уолдена?

– Гримм слишком много болтает, даже для юриста. Я не "обнаружил" труп. Меня вызвали на место по рации, и я приехал.

– Гримм сказал, что вы с Эмером вроде бы разошлись во мнениях.

– Мы с Эмером расходились во мнениях по множеству вопросов.

– Но, конечно, самоубийство есть самоубийство?

Пласс отвел глаза, – Наверное.

Ужасная догадка осенила Букера.

– Вы первый прибыли на место происшествия, шериф? – спросил он.

Пласс кивнул.