Богатые тоже плачут: Бето и Марисабель

— Папы не было дома. Он потом пришел, когда я уже спал. А утром мама привезла меня сюда.

— Ладно, — сказала Марианна. — Давай-ка лучше все соберем. Обыск — плохая игра. Тебе понравились те дяди?

— Нет, они были очень страшные, я их боялся, — ответил Каро.

— Вот видишь, зачем же тогда делать, как они?

Марианна собрала разбросанные вещи, Каро тоже помогал ей, а потом пообещал, что больше не будет играть в обыск. Но в тот же день, когда Марисабель пришла повидаться с сыном, Марианна отозвала ее в гостиную и напрямик спросила:

— Марисабель, объясни мне, что у вас происходит? Я знаю, что у вас был обыск. Что все это значит?

У Марисабель задрожал подбородок, но она сдержалась:

— Мама, я очень прошу тебя, не рассказывай пока ничего папе! Он же с ума сойдет от беспокойства. Пусть никто ничего не знает — ни мама Джоанна, ни Карлос, никто. Происходит что-то ужасное, я никогда не думала, что с нами может случиться такое!

Марисабель подробно рассказала Марианне о том, что происходило с ними в последние несколько дней. Время от времени Марианна прерывала ее рассказ вздохами и возмущенными восклицаниями.

— Подлецы! Они заранее решили, что свалят вину на Бето! Все рассчитали! Мерзавцы! Добраться бы до них!

— И все-таки нам повезло, — вдруг сказала Марисабель, и ее лицо просветлело. — Дело о краже картин из Национальной галереи ведет комиссар Гарбанса, ты слышала о нем?

— Гарбанса… — Марианне это имя показалось знакомым.

— Эстебан Кориа говорит, что он очень порядочный и честный человек. Кстати, он немного знает папу, помнишь, когда случилась та история с похищением Бегонии.

— Да-да, конечно, — вспомнила Марианна. — И теперь он ведет это дело?

— Да, и он верит Бето. — Лицо Марисабель снова помрачнело. — Иначе он давно бы уже был за решеткой.

— Неужели у них есть основания? — изумилась Марианна. — Какие против него могут быть улики?

— Неопровержимых улик нет, — подумав, ответила Марисабель. — Но это ведь с какой стороны посмотреть. Когда у нас во дворе нашли обгоревший остаток дубовой с позолотой рамы, полковник Диас был готов в ту же минуту посадить Бето в камеру предварительного заключения, да и меня в придачу. Он считал, что это безусловная улика. А комиссар Гарбанса опрашивал соседей — никто из тех, кто живет вокруг нас, не чувствовал запаха дыма, который появился бы, если бы мы что-нибудь у себя жгли. Золы тоже не нашли, ни пылинки — они очень внимательно обследовали весь двор. А если бы мы с Бето жгли раму, мы не смогли бы так тщательно все вымести, чтобы ни пылинки не осталось.

— Они даже брали пробы пыли? — поразилась Марианна.

— Да, представь себе, мама. Это комиссар настоял. Ведь по золе можно установить, что именно горело — бумага, резина или дерево, а если дерево, то какой именно породы. И позолота, вот что было самое главное — должны были найтись пылинки золота, оно ведь не горит.

— И не нашли? — обрадовалась Марианна.

— Конечно, не нашли, ведь мы и не жгли никакой рамы. А раз обгоревший кусок рамы нам подбросили, то, значит, запросто могли подкинуть в гараж инвентарный номер с картины, подсунули под дверь, например. Так что это обвинение Гарбанса от нас отвел. Но, понимаешь, мама, у нас нет алиби.

— Ты хочешь сказать…

— Да, мама, ни один человек, к сожалению, не может подтвердить, что в ночь с пятницы на субботу мы с Бето все время были дома. Каро не в счет, он все равно спал. Никто к нам не приходил, мы были вдвоем… А на следующее утро уехали в горы, где нас тоже никто не видел — мы поставили палатку в совершенно безлюдном месте. Мы всегда выбираем такие места… Так что никто не может подтвердить, что мы были именно там, а не помогали этому Альберто Бенци прятать краденые картины.

— Ну давай я скажу, что звонила вам поздно вечером в пятницу, — предложила Марианна. — Что мы с тобой разговаривали… Они же не смогут этого проверить.

— Нет, мама, — решительно покачала головой Марисабель. — Это будет обман. Мы с Бето приняли решение — говорить только правду. Если они поймают нас на малейшей нечестности, станут сомневаться во всех наших словах. Так что раз нет алиби, значит, нет.

— Я не думала, что ты такая мужественная, Марисабель, — тихо сказала Марианна.

— У меня нет другого выхода, — невесело улыбнулась дочь. — Они ведь как раз и рассчитывали на то, что мы с Бето будем выкручиваться, обманывать… Они поймают нас на противоречиях, и тогда нам уже будет не выпутаться… Тем более что полковнику Диасу, как мне кажется, глубоко безразлично, кто именно украл эти картины. Ему хочется одного — как можно скорее поймать и посадить в тюрьму кого угодно, главное, чтобы дело было закрыто. Он все время говорит о «престиже полиции», как будто престиж заключается в том, чтобы ловить невинных людей, пока настоящий преступник гуляет на свободе.

— Но комиссар Гарбанса все-таки не такой…

— Потому я разговариваю с тобой здесь, а не в камере для свиданий, и у нас, похоже, есть все-таки шанс оправдаться. — Марисабель посмотрела на часы. — Ну, я пойду поиграю с Каро, а то он совсем соскучился по родителям, бедняжка…