Богатые тоже плачут. Книга 2

– Хорошо, хорошо, Марианна, – недовольно сказал Луис Альберто. – Но я не понимаю твоего поведения. Мне бы хотелось, чтобы этот юноша был наказан.

– Я не простила бы тебе этого никогда, Луис Альберто.

– Только не говори глупостей, Марианна. Приди в себя, пожалуйста. Я очень волнуюсь, когда вижу тебя в таком состоянии.

– Ты думаешь, что я схожу с ума?

– Только сумасшедшие поступают таким образом.

– Дорогой, давай оставим эту тему в покое.

– Интересно, что ты нашла в этом парне, чтобы так его защищать? – спросил Луис Альберто, вставая.

– Просто мне жалко его и его мать.

– Как бы тебе потом не пришлось пожалеть об этом.

– Нет, Луис Альберто, я уверена, он станет хорошим человеком.

Луис Альберто снисходительно улыбнулся. Ждать в приемной им не пришлось. Их сразу же провели к прокурору.

– Значит, вы пришли забрать свое заявление об обвинении Альберто Лопеса в попытке ограбления, сеньор Сальватьерра? – Прокурор вопросительно взглянул на Луиса Альберто.

– Да, прокурор, думаю, что нет смысла доводить дело до суда.

– Но парень совершил преступление, не так ли?

– Не успел, и поэтому, я считаю, не стоит давать делу ход.

– Могу я узнать, почему вы изменили свою точку зрения?

– Как впоследствии выяснилось, деньги ему были нужны для того, чтобы купить лекарство для своей больной матери.

– Да, сеньор, прокурор, – вмешалась Марианна, голос ее дрожал от волнения, – он был в полном отчаянии, нужно было срочно достать плазму для спасения жизни его матери, которая лежала в больнице. У него не было денег, и он не знал, где их взять. Находясь в таком безвыходном положении, он забрался в дом, в наш дом, но он не преступник и никогда им не был.

– Вот что, сеньора, – строго сказал прокурор, – мы не имеем права искажать истину. А истина в том, что он хотел вас ограбить. А что вы думаете по этому поводу, сеньор Сальватьерра?

– Нет, нет, не для того, – снова вмешалась Марианна. – Это нам так показалось, когда мы увидели его в доме. Он собирался просить нас о помощи, поэтому мой муж и решил забрать заявление. Оно было подано в тот момент, когда мы еще не знали этого мальчика.

– Не понимаю, почему вы с таким пылом защищаете этого молодого человека? Вероятно, существуют какие-то очень весомые причины, ради которых вы позволяете преступнику гулять по улицам.

– Но он не преступник, поверьте мне. – Прижав руки к груди, Марианна умоляюще посмотрела на прокурора.

– Преступник, сеньора. Сначала он без зазрения совести проникает в чужой дом с целью ограбления, потом поднимет руку на беззащитного человека и – покатится по наклонной плоскости…

– Значит, вы считаете, если мальчик голодный, отчаявшийся, с больной матерью на руках, по природе добрый и честный, в первый раз оступился, то его место в исправительной колонии?

– Для таких и существует колония. – Прокурор был непреклонен.

– Неправда! – вырвалось у Марианны.

– Марианна…

– Сеньора…

– Оставьте меня. Исправительные колонии существуют для настоящих преступников, для рецидивистов, которых уже не исправишь. Для таких, как он, исправительная колония – это школа преступлений, из которой он выйдет, познав все детали зла. И не такие, как я, сентиментальные особы, делают из людей закоренелых преступников, вовсе не мы, а общество.

– Марианна, успокойся, пожалуйста, возьми себя в руки. – Глядя на взволнованную, возбужденную Марианну, Луис Альберто пожалел, что уступил ее просьбе и взял ее с собой.

– Простите, сеньора, но общество, как вы выразились, не заставляло этого парня воровать.

– Верно, в первый раз нет, но, если оно пошлет его в колонию, вот тогда оно будет виновато во всем, потому что колония не может исправить… – Марианна чувствовала, что она может исрортить дело, но не могла остановиться. – …наоборот, она может его погубить!

– Супруга ваша возбуждена, сеньор Сальватьерра, пусть она выйдет.

– Да-да, подожди за дверью, Марианна.

– Ах, но почему, Луис Альберто…

– Прошу тебя, подожди меня за дверью, хорошо? Оставь нас на пять минут, – властно сказал Луис Альберто, испытывая острое чувство неловкости за Марианну.

– Хорошо, извините, – Марианна поднялась.

– Я прошу простить мою супругу, она не совсем здорова – знаете, нервы… Примите мои сожаления.

– Не беспокойтесь, сеньор Сальватьерра, я понимаю вашу ситуацию. И все же хочу вам сказать, люди такого типа никогда не меняются к лучшему.

– Насколько я знаю, в то время его мать действительно была при смерти.

– Охотно верю, но сначала – ради матери, потом – из-за куска хлеба, затем вообще войдет в привычку – и обратного пути нет. Повторяю, сеньор Сальватьерра, вы не должны забирать свое заявление.

– Видите ли, супруга вполне убедила меня в том, что, скорее всего, это ошибка.

– Значит, вы окончательно решили отказаться от обвинения?

– Да, сеньор прокурор.

– Что ж, пусть будет по-вашему. Только как бы вам позже не пришлось испытать угрызения совести за то, что, оказав услугу этому преступнику, вы нанесли непоправимый вред нашему обществу.

Прокурор вручил Луису Альберто злополучное заявление, и они раскланялись.