Богатый

— Как же, как же, — заторопился Богатый, вынимая свой увесистый кошелек, как известно, наполовину набитый простыми бумажками. Деньги принимала она и Богатый длил операцию: он выдал ей первый билет, выждал и кокетливо спросил: — еще?

Она ответила: — Да, еще, — и улыбнулась. Он отслюнил следующий билет и опять повторил вопрос. Снова услышав ответ и получив улыбку, отслюнил третий билет. Таким образом он дошел до последнего денежного знака, который оставил для прикрытия бумажек. После этого Богатый с легким сердцем вышел на улицу.

III

На большой новогодней выставке картин публика ходила по залам, любовалась творениями многочисленных художников. Все веянья времени, все школы были предоставлены вниманию посетителей. Вскоре, однако, как бы некий гигантский пылесос, высосал посететелей из всех зал и сосредоточил их огромной толпой перед картинами Богатого. Во всей этой толпе чувствовалась объединенность единоверцев. На выставке повторялось точь-в-точь то же самое, что происходило на улице, когда перед разбитой машиной, скапливались любопытные прохожие. Незнакомые друг с другом люди, взволнованные общими чувствами, мыслями и понятиями, находили в искусстве свое родное, уличное, и потому общий разговор быстро завязался. Каждый хотел показать себя знатоком автомобильного дела, опытным автомобилистом. Рассказывались самые разнообразные случаи автомобильных катастроф. Каждый сравнивал поломку своей машины с тем, что видел на картине Богатого. Говорили о дорогах, совещались о том, по какой дороге лучше ехать. Ругали плохих автомобилистов, жандармов. Перечисляли марки автомобилей, горячо спорили об их качествах и недостатках. Словом, у картин Богатого происходил очень для всех интересный и поучительный, диспут.

Дама автомобилистка, вонзив острые каблуки в паркет, шевеля кровавыми губами, долго любовалась разбитым «Дрин Дроном». — А что если там были детки? — поставила она вопрос.

Мальчишка лет семи, которого мать вела за руку, переводил с картины на картину, большие не детские очки, и безошибочно назвал девять марок. На десятой картине запнулся и дергая мать за платье, капризно требовал: — скажи как называется вон та машина? — Мать курила сигарету и, морщась от дыма, силилась прочесть, скомканную ушибом надпись на радиаторе. Подоспел услужливый господин. — Это, мой дорогой, будущий автомобилист, — сказал он, — «Шиномаз».

Мальчик засопел носом, очевидно, ему дыханье сперло оттого, что незнакомая марка стала теперь на всю жизнь известной.

Девушка в красных штанах, в сапогах, в куртке, похожей на одежду самоедов, вдруг начала рычать, изображая автомобили разных конструкций, при чем так удачно, что публика пришла в восторг и наградила ее аплодисментами.

Бутуз вырвался из рук матери и понесся по залам, вертя руками, рыча по автомобильному и брызгая слюной. Этот спектакль был так же одобрен.

Словом, у картин Богатого, точки зрения самых разнообразных по профессиям людей сходились и вырабатывалось общественное мнение. И это было безусловно хорошим признаком. Как свет электрический затмевает луну и звезды, так картины Богатого затмевали свет настоящей красоты и настоящего искусства.

А сам Богатый, инкогнито, ходил по залам и потирал руки. В одной из зал он наткнулся на рыжего художника, который проводил время, в мрачном одиночестве, у своих двух картин. Никто даже и не останавливался, что бы на них взглянуть, все спешили где был народ, где было весело и шумно.

— Так тебе, дураку, и нужно! — подумал Богатый. Потом он нашел картины седого художника, возле них тоже было пусто.

— Какая пакость эти автомобили с поломанными крыльями! — Услышав эти слова, Богатый оглянулся. Он увидел девушку, которая шла под руку со старцем аристократического вида. Старец ответил: — На толпу всегда действуют сатанинские чары.

Оглянувшись Богатый подумал: тем лучше.

На другой день Богатый пришел на выставку с тюльпаном в петлице. Весть о его необычайных картинах уже облетела город. Критики, банкиры, журналисты, находились теперь среди многочисленных зрителей. Администрация выставки успела к этому дню прибавить прожекторов и еще лучше осветить картины новой знаменитости. Да и сама публика принесла с собой немало всяческих аппаратов, дающих возможность изучать искусство научно.

Маленький профессор, направив на картину прибор, изрекал: — Этот автомобиль чудесно изображен, главное потому, что ясно видно: его вытащили из воды пожарные. Какое великое дело! техника! — восклицал он.

— Нет! не то, не то! — в азарте кричал другой профессор: — были бы прилипшие в некоторых местах водоросли.

— А почему? не есть ли взгляд достопочтенного коллеги взглядом рутины? — возражал первый, — наша наука давно уже позаботилась о том, чтобы в реках водорослей не было. А вот пятна кислот отлично видны! Прошу присмотреться, даже видны следы от крючков.

— А я люблю рыбку! — сказала очень громко расфуфыренная старуха, до одури надушенная чем-то ванильным.