Богатыри не мы. Новеллы

Вернувшись домой, Майк скинул пальто, ботинки и метнулся к ноутбуку. Первым делом, разумеется, проверил «болталку», – ни шиша! – погрозил ей пальцем, дескать, ниче, скоро я на тебя, паскуду, управу-то найду, и запустил поиск. Еще через час, вооружившись распечаткой с полудюжиной адресов и телефонов, Соколов принялся звонить.

Оказалось, что даже деньги всех проблем не решают. Где-то у нужного специалиста был неприемный день, где-то все уже занято до позднего вечера, а в одном заведении Майку предложили сперва коротко изложить свою проблему в регистратуре. Вспомнив «рыбку-телескопа», Соколов торопливо сказал, что перезвонит, и нажал на отбой. Но, как гласит весьма любимая матушкой поговорка, «терпение и труд все перетрут»: наконец измученному Майку улыбнулась-таки удача.

– До восемнадцати тридцати успеете подъехать?

Майк прикинул. Если не случится транспортного коллапса – должен, и даже с запасом.

– Хорошо. Будем вас ждать, Михаил Сергеевич.

Но до клиники с поэтическим названием «Махаон» Майку доехать было не суждено.

– Молодой человек, сумочку не поможете занести? – остановила его просьба пожилой женщины, едва Соколов распахнул подъездную дверь.

«Сумочкой» оказался здоровенный баул на колесиках, а женщина – почтальоном.

– Вот спасибо, молодой человек! Здоровьичка вам! И удачи во всех делах! – бормотала она, пока Майк, сам не зная почему, втаскивал в подъезд тюки газет и рекламных листовок.

– Да уж, удача мне точно не помешает, – кивнул Соколов, наблюдая, как женщина сноровисто наполняет почтовые ящики.

– Значит, будет вам удача, мой золотой! – залихватски подмигнула ему почтальон, не глядя пихая в щель очередную газету. – Ох ты ж! Глядит-ко, не лезет! Давно, видать, хозяин почту-то не вынимал. Доверху набитый ящичек. С горкой. Ай-яй-яй! Или уехал куда? Не знаете? Сорок первая квартира.

Майк, уже взявшийся за дверную ручку, медленно повернул голову.

– Знаю…

… – А я вам русским языком повторяю, мужчина: почта закрыта. Закрыта, понимаете? Мы по субботам до шести работаем.

– До шести еще три минуты.

– У вас часы отстают.

– Это у вас спешат. Ну пожалуйста! Вот извещение. Я все заполнил.

– А я уже свет выключила. В понедельник приходите.

– Не могу я до понедельника ждать! Вопрос жизни и смерти! Хотите, на колени встану?

– Еще чего удумал! Ну-ка, не балуй!.. Вот ведь приспичило шальному… А паспорт с собой?

– Да с собой, с собой! Вот, пожалуйста!

– Тэкс… Соколов, Михаил Сергеевич… Ну, ладно, жди тут…

Работница почты в последний раз смерила взглядом взъерошенного, с лихорадочным румянцем гражданина без шапки и в пальто нараспашку, зато почему-то в темных очках. Подозрительно потянула носом – вроде, водкой не пахнет.

«Наркоман, что ли? Такому не дашь – он ведь и по маковке тюкнуть может. Или ночью в здание полезет. Оно, конечно, на сигнализации, но береженого-то бог бережет… Ищи теперь его посылку. Вопрос жизни и смерти, понимаешь! А у меня, между прочим, в семь ноль пять по «России» концерт начинается, «Субботний вечер». С Басковым! А перед тем нужно еще в «Пятерку» забежать, Муське консервов купить. Теперь, небось, не успею. Но Муська-то не виноватая. Э-хе-хе! Прости, Басков…»

* * *

Как оказалось, за шестьдесят пять тысяч рублей без мелочи Майк Соколов приобрел аж два предмета.

Достав из бандероли первый, он вздрогнул всем телом. Пальцы непроизвольно метнулись к лицу. Фууух…

– Слава богу! – кажется, впервые в жизни совершенно искренне, а не ради красного словца, произнес убежденный атеист Соколов, почувствовав подушечками пальцев гладкий пластик солнцезащитных очков. За последние две недели он настолько привык к ним, что не снял, вернувшись с улицы. Да и не терпелось поскорее узнать, что находится в долгожданной посылке. Осознав, что было бы, начни он потрошить коробку без «страховки», Майк столь же искренне выматерился.

Первым предметом было складное настольное зеркало.

Такое… косметическое оно называется, что ли? Примерно с килограмм весом, круглое, плоское, свободно крутящееся, с регулируемым углом наклона. Две абсолютно идентичные – даже без увеличения! – стороны сантиметров двадцати в диаметре, лаконичная серебристая оправа и аналогичная овальная подставка. Весьма, надо признать, устойчивая, но и только. Вещица буквально вопила о своем происхождении из Поднебесной, только вот, увы, отнюдь не эпохи Мин.

– Максимум тысячи полторы, – покачал головой Майк, щелчком пальцев заставив зеркало дважды провернуться вокруг оси. – Ну, допустим, даже две. Но никак не долларов. Мда…

Следом за зеркалом из недр бандероли явились очки. Тоже круглые и двойные: нижние стекла, вставленные в оправу, – обычные, прозрачные, а сверху на них опускаются другие – затемненные и с зеркальной внешней поверхностью. У Макса Смирнова из отдела верстки были похожие. Он все прошлое лето в них проходил, откидывая зеркалку в офисе и опуская пижонским жестом, когда выходил на улицу.