Богатырша (СИ)

— Тесно? Мне сейчас не до твоих загадок! — резко ответила Ярослава. Ее вдруг стал раздражать слишком безразличный голос Дарена, словно не произошло ничего страшного. Княжна с силой сжала решетку, пока не ощутила боль в ладони, по запястью потекло что-то теплое. Кажется, она порезала руку. Боль не отрезвила. Ярослава злилась. Злилась на Траяна, на Дарена, на собственное бессилие и бесполезность, на тех, кто так легко отвернулся от нее. — Этот колдун строит какие-то козни! И даже Игорь ничего не сказал против его слов! А ведь я верила ему больше всех!

— Чего почем зря гневаешься? Даже руку поранила. — Все также спокойно произнес Дарен. — Криком ты никак не поможешь. А у окружающих голова болеть будет. Если действительно хочешь доказать, что ты ни при чем, то надо действовать.

— Как действовать⁈ Мы в темнице, если ты все еще не заметил! — Ярослава раздраженно потерла руку о рубаху, а затем с силой сжала ткань. — Весь совет против меня! Многие дружинники ни во что не ставят, потому что я не родная дочь Князя! Один из немногих, кто относился ко мне с теплотой — умер!

— Для начала прекрати стенать и возьми себя в руки. Траян этот не выпустит тебя. Бежать тебе надо.

Ярослава снова прикоснулась к перстню на груди. Она продела в драгоценность в нить еще утром и надела на шею. Так она точно не обронит и не потеряет перстень. Нужно выполнить последний наказ отца, отправиться к Идану и передать ему волю Князя. В то же время Ярослава размышляла о том, чтобы просто отдать перстень Олегу. Он законный наследник и непременно взойдет на трон как следующий Князь. К тому же прибыла заморская принцесса, чтобы заключить с ним брачный союз. Ярослава не понимала, почему Князь выбрал именно Идана. Быть может он был не в себе от хвори?

Послышались чьи-то шаги. Они эхом разносились по темнице. Ярослава прильнула к решетке и, насколько позволяло ее положение, всмотрелась в темный узкий проход. Вместе с шагами приближался свет. Сперва тусклый, он разгорался все ярче, освещая все вокруг. Причудливые тени плясали на влажных стенах, неотступно сопровождали визитера. Застонали пленники, не привыкшие к свету. Те, кто провел в темнице не одну зиму, болезненно реагировали даже на тусклый свечение масляной лампы.

— Погляди, Марфуша! Я же говорила, что рыжая кобыла теперь в стойле закрыта! — провозгласила Отрада своим писклявым голоском и захихикала.

— Все как вы и говорите, княжна Отрада! — поддакнула сопровождающая юной княжны.

Младшая дочь князя остановилась напротив и высокомерно взглянула на пленницу. Ярослава скользнула взглядом по сестре и ее служанке, и посмотрела в сторону. Отрада, как всегда, была облачена в богато украшенный летник. Светло-голубая парча, расшитая золотыми нитями, облегала статную фигурку. На плотной ткани были вышиты разнообразные цветы, летник был украшен жемчугом и мелкими разноцветными камушками, сверкающие в свете факела. Отрада придерживала подол, чтобы не запачкать о грязный пол темницы. Младшая княжна выглядела как драгоценный камень, упавший в грязь. Отрада гордилась своими нарядами, коих у нее было столь много, что порой Ярослава думала, что сестра носит каждый день новое. Князь и Ясе привозил дорогие одеяния из походов, но все они пылились в сундуке. Ярослава предпочитала носить простую одежду, которая не стесняет движений и позволяет тренироваться с дружиной.

Не высокая полноватая Марфа, служанка Отрады, также носила ярко расшитые сарафаны. Она зазналась, переняла повадки своей хозяйки, поэтому также высокомерно смотрела на Ярославу. Яся знала, что Отрада держит ее подле себя лишь затем, чтобы все взгляды мужчин были обращены на нее одну. Знала это и Марфа, но не стеснялась пользоваться своим возросшим положением перед другими. Девушка сжимала факел и поддакивала младшей княжне при каждом удобном случае.

— Я всегда знала, что ты неблагодарная гадина! Отец пригрел тебя, и вот как ты ему отплатила!

Ярослава молчала. Ей больших трудов стоило сохранять на лице маску безразличия, когда внутри полыхала буря. Ярослава отлично усвоила самое главное правило. Правило, которому непременно нужно было следовать. Нельзя. Ни в коем случае нельзя показывать Отраде свои эмоции. Она только этого и ждет. Ярослава сжала кулаки и смотрела в сторону. Отрада была гораздо ниже, поэтому игнорировать сестру не составило труда. Слова, вылетающие из маленького рта, больно ранили. И самым обидным было то, что княжна не знала, как доказать свою невиновность.

— Красавица, — раздался из соседней темницы хриплый голос, — подойди ближе.

Отрада поморщилась.

— Я с бабой не был уже три зимы. — Не унимался пленник. — Отдай хотя бы свою подругу, я не обижу!

— Закрой свой поганый рот или я велю отрубить твою голову! — проговорила младшая княжна и недовольно дернула головой, отчего височные кольца мелодично зазвенели. — Чего молчишь, кобыла⁈ Может мне и твою голову приказать отрубить? Вывесим ее на воротах в назидание другим! Да и куда ты там вылупилась⁈

Отрада посмотрела в том же направлении, что и Ярослава, и заметила Дарена.