Богатырша (СИ)

— Ох, это же тот пленник, которого кобыла приволокла с собой? — Отрада приблизилась к темнице Дарена, Марфуша поспешила поднести факел ближе к решетке. — Красив-красив, хотя и несколько тощий.

Пламя плясало, отчего на стенах играли причудливые тени. Дарен сидел на сваленном в кучу сене, подперев голову рукой, и лениво пожевывал соломинку. Выглядел он как обычно, будто не провел и дня в темнице. Только волосы немного растрепались, теперь не были собраны в высокий хвост, спадали на плечи.

— Вот и Ярослава также сказала. Она настолько влюбилась в меня, что всюду таскала на привязи, а потом и вовсе решила спрятать от чужих взглядов. Не придумала ничего лучше, как посадить меня в эту сырую темницу. — Дарен провел рукой по волосам, зачесав назад, и томно заглянул в глаза Отраде. — Если бы вы знали, княжна, как эта злобная девица боялась, что вы увидите меня, а я вас. И теперь я понимаю, почему. Вы столь прекрасны, что в вас невозможно влюбиться!

У Ярославы глаза на лоб полезли от столь наглого вранья. Она даже не могла решить, чему удивляться сильнее: тому, что она, якобы, влюбилась в навьего прихвостня или тому, что спрятала от чужих глаз. Дарен посмотрел на Ярославу и весело улыбнулся.

Отрада довольно заулыбалась, услышав сладкую ложь. Она наклонилась, просунула руку сквозь решетку и приподняла лицо Дарена за подбородок. Повертев его туда-сюда, младшая княжна нежно погладила парня по щеке и выпрямилась.

— Марфуша, прикажи Елисею умыть его, одеть и привести ко мне в покои вечером для допроса. И дай один золотой, чтобы молчал. Никто не должен знать об этом, поняла?

— Как прикажете! — тут же отозвалась служанка и поклонилась. — Целый золотой за молчание… — негромко проговорила девушка себе под нос, но Ярослава расслышала.

— Я бы устроила допрос прямо перед тобой, кобыла, но здесь слишком грязно. — Отрада победоносно улыбнулась и задрала подбородок пуще прежнего. Такое выражение лица эта несносная девица делала всегда, когда получала то, что должно было достаться Ярославе. — Пойдем отсюда, Марфуша.

Обида кольнула тупой иглой в самое сердце. Ярослава загрустила, провожая взглядом удаляющиеся фигуры. Вот так всегда. Отраде достается все, чтобы она ни пожелала, а Ярослава подбирает остатки подобно бродяжке. Не то, чтобы девушка сильно расстроилась из-за того, что Дарен предпочел сестру ей. Обидно было оттого, что Отрада получает все легко, к ней будто все само плывет в руки. В то время, как Ярославе приходится потрудиться, чтобы что-то заполучить. Отрада и Марфа удалялись, их шаги и голоса возвращались эхом. Света становилось все меньше.

— Ну, конечно, она ведь красивее ме… — пробормотала в темноту Ярослава.

— Молчи, дура! — коротко бросил Дарен, когда за Отрадой захлопнулась дверь. Ярослава открыла было рот, чтобы высказать свое недовольство и пожаловаться на сестру, но тут же его закрыла. Юноша продолжил шепотом, — я вытащу нас отсюда. Даже несмотря на то, что я попал в это грязное место из-за тебя.

— С чего это вдруг? — с сомнением спросила девушка. Ярослава посмотрела вниз, туда где должен быть пол темницы. Глаза еще не привыкли к темноте.

Дарен был пойман при странных обстоятельствах и ему не следует доверять. Но он не раз спас жизнь княжны, хотя они знакомы всего несколько дней. Отец умер, Игорь от нее отвернулся, Траян и совет заперли ее в темнице. Не осталось знакомых, которым стоило доверять. Поэтому Ярославе отчаянно хотелось поверить хотя бы Дарену.

— И меня! Меня вытащите! — снова раздался хриплый голос из соседней темницы.

— Нравится мне буренкам помогать. — Произнес юноша, не обращая внимания на говорливого соседа, и Ярослава не сдержала улыбки.

— Возможно, уже поздно, но я сожалею о том, что приказала посадить тебя сюда, Дарен. — Ярославе действительно было стыдно. Было глупо с ее стороны так себя показать. Но Дарен так удивился, когда узнал о ее статусе, что Яся не удержалась показать свою власть. Она собиралась подержать пару дней в темните, сегодня или завтра выпустить Дарена, но судьба распорядилась иначе. Теперь оставалось только корить себя за глупые решения.

— Никогда не поздно осознать свои ошибки.

Темница погрузилась в тишину. Где-то капала вода, кто-то кашлял вдали. Иногда доносились шаги Дарена, расхаживающего из стороны в сторону. Ярослава села и облокотилась спиной о решетку. То и дело эхом доносились приглушенные быстрые шаги — крыса сновала неподалеку. Девушка прислушивалась, готовая в любой момент вскочить.

Время тянулось подобно меду — тягуче медленно, неторопливо. В темнице не было даже крохотного окошка, чтобы понять день на дворе или ночь. Ярослава прикрыла глаза. Непроглядная темнота вдруг встала перед глазами яркой картинкой из прошлого.