Богдан Хмельницкий в поисках Переяславской Рады

Два дня, 21 и 22 января, пришедшие в бешеную ярость польские хоругви контратаковали неумолимо надвигающихся на них казацкие возы, теряя и теряя солдат под залпами сотен хмельницких орудий. В ночь на пятый день битвы у села Буки в тыл и фланг армии вторжения из Охматова ударил Полтавский полк, тут же поддержанный конной атакой Хмельницкого. Утром 23 января до великого коронного гетмана Речи Посполитой, наконец, дошло, что еще через пять дней такого сражения у него кончатся жолнеры и наемники.

Потоцкий, Ландскоронский и Чарнецкий поняв, что из пятидесятитысячной армии они положили в долгожданный чернозем уже больше ее половины, включая почти всю наемную немецкую пехоту, невиданное жалованье которой, разумеется, не пропало даром, рванулись с полузамерзшими хоругвями назад, ко Львову. Грабившая всех и вся орда двинулась к Перекопу, но была нагнана и разбита усиленной войсковой группой Ивана Богуна, отбившего захваченных украинцев и взявшего в плен более трех тысяч татарских воинов. Мухаммед Гирей все же сумел влететь на Крымский полуостров впереди своих чамбулов.

Сумасшедшая битва на Поле Дрожи под Ахматовым закончилась и ошарашенный увиденным воевода стрелецкого вспомогательного корпуса боярин Шереметев все никак не мог изложить увиденный ужас и геройство в донесении царю Алексею Михайловичу. Впоследствии участвовавшие в сражениях вместе с казаками стрельцы стали самой боеспособной и отважноя частью очень рыхлого и плохо управляемого московского войска.

К началу февраля 1655 года на Украине закончилась военная компания 1654, переяславского года. Через месяц, в марте, началась новая война на Днепре.

Татарские чамбулы разбойничали между Каменец-Подольским и Могилевом-Днестровским, злобные польские хоругви от Шаргорода вырезали и вырезали все еще оставшееся живое и грабили мертвое, с удовольствием слушая истерические вопли из Варшавы о том, что «лучше пусть все на Украине обратится в прах, нежели отчизна будет в постоянном страхе от этих мятежников.

Как львы, измученные непрерывными боями казаки били и били и били прорывавшихся и прорывавшихся и прорывавшихся на Украину оккупантов и их наемников и польские очевидцы писали в Варшаву, что «особенно страдала пехота – одни замерзли, другие побиты, третьи умерли, четвертые убежали, а оставшиеся терпели нужду». Весной 1655 года Польской Короне, переставшей опасаться мороза, предстояло новое заслуженное испытание. На нее надвигался Потоп.

В мае 1655 года в Белую Церковь из Москвы подошел новый корпус воевод Бутурлина и Ромодановского, сменивший стрельцов Шереметева. Сам Алексей Михайлович с главным войском двинулся в Беларусь, действуя на линии Смоленск – Гродно. В июле московские рати взяли оставшиеся, наконец, без войска Вильно и вошедший в столицу Великого княжества Литовского счастливый Алексей Михайлович, «самодержец Великие и Малые и Белые Руси», тут же добавил в свой бесконечный титул «великий князь Литовский».

Хмельницкий, однако, продолжавший держать в Беларуси двадцатитысячный корпус Ивана Нечая, и вставший в мае с полками на линию Белая Церковь – Брацлав – Каменец, уже больше не оставался с поляками и татарами один на один. В апреле 1655 года Польскую Корону атаковала Швеция.

В ответ на страшный шведский удар с севера Ян Казимир обратился к Украине с универсалом, в котором обещал ее, может быть, простить, если она изменит Хмельницкому. В польско-литовском обществе вполне обоснованно стали считать своего короля идиотом, отчетливо сознавая, что Речь Посполитая, уничтожая все на своем пути, уничтожает и себя. Туда и дорога.

К середине XVII столетия Балтийское море уже можно было бы называть Шведским озером, если бы не польское побережье у Гданьска-Данцига и устья Вислы. Участвовавшая в Тридцатилетней войне шведская армия была великолепно вооружена, снаряжена, опытна и имела талантливых полководцев. Объявив войну Речи Посполитой, шведский король Карл Х Густав во главе пятидесятитысячной регулярной армии в начале лета 1655 года ворвался из Померании в Польшу, взял ее балтийское побережье и за три месяца почти полностью занял Речь Посполитую, без боя войдя 8 сентября в сдавшуюся гоноровую Варшаву и 1 октября в Краков.