Богдан Хмельницкий в поисках Переяславской Рады

Швеция предложила Москве разделить Речь Посполитую, предлагая ей намного более выгодные условия, чем те, которые Москва получила через двенадцать лет кровавой войны по Андрусовскому миру 1667 года с Польшей. Стокгольм сразу же признал за Кремлем права на Украину и Беларусь, за что предлагал Москве признать и его захват всего Балтийского побережья, включая устье Вислы. Уже весной 1655 года Россия могла взять под свой протекторат все украинские и белорусские земли, объединив их в национальных автономиях и создать невиданную по территории и мощи Славянскую конфедерацию во главе с Кремлем.

Алексей Михайлович, самодержец с совсем короткой памятью, никогда не был крупным политическим деятелем, а уже о его боярском и дьяческом окружении говорить было просто стыдно. Тусклое государственное небо Москвы еще со времен Ивана IV Ужасного почти не озаряли талантливые звезды не только стратегического, но даже и тактического масштаба. На уступавший в отрицательном профессионализме своему собрату Яну Казимиру, царь даже не мог элементарно оценить колоссальные выгоды создания грандиозного славянского государства, а уж окружавшие его родственные «сильные люди», в основном нравственные уроды, беспокоились только об увеличении личной прибыли и влияния, для получения еще большей личной прибыли, но совсем не государственным благом.

Всегда действовавший быстро, энергично и решительно, Богдан в холодной ярости тонул в вязких и бездельных московских берлогах, отправляя и отправляя умные посольства к неделящему свою власть ни с кем кремлевскому самодержцу, но всегда в сопровождении особых гонцов с подарками к царским «сильным людям» для того, чтобы они не то, чтобы помогали, но просто не мешали его украинским планам. Украино-российское союзное колесо скрипело и проворачивалось вокруг своей оси, потому что государственным боярам и дьякам всегда было мало.

Удар из Москвы пришел неожиданно-ожидающе и кремлевская тупость в союзе со шведской глупостью помогла псевдореспублике на Висле возродиться из небытия.

Вместо того, чтобы вежливо укрепляться на польском троне с помощью лояльного отношения к своим новым многомиллионным подданным, Карл Х Густав очень быстро ухитрился восстановить их против себя. Шведский король во всеуслышание заявил полякам, что «только его сабля будет писать законы побежденным», и в помощь своему монарху шведские солдаты начали оскорблять костелы.

Пытаясь погасить последнюю независимую часть Польши и ее религиозную святыню, шведы напали на Ченстохов и воззвания Стефана Чарнецкого из монастыря с чудотворной иконой Богородицы подняли народ. Католики-поляки атаковали протестантов-шведов и вынесли их короля вместе с армией из столичной Варшавы в Пруссию уже весной 1656 года, вытерпев северных захватчиков только девять месяцев.

К маю 1656 года Стокгольм прислал в Чигирин несколько посольств с предложениями о совместных действиях против всех, при этом отказываясь наотрез признавать Украину независимым государством, но только юго-восточной частью Речи Посполитой, которая вот-вот опять будет принадлежать шведскому королю. Внешне невозмутимый, как скала, Богдан Хмельницкий совсем не забыл, как Карл Х Густав не дал ему объединить всю Украину под гетманской булавой, но со шведскими послами был безукоризненно вежлив, не желая ссорится с каким-никаким варшавским недругом.

Гетман направил посольство в Стамбул, которым еще раз объяснил турецким визирям, что объединился с Москвой потому, что не мог выдержать двойную атаку Польши и Крыма. Богатое казацкое посольство встретили на Босфоре очень доброжелательно и Богдан активно использовал турецкие и шведские переговоры, как противовес польским и московским делам, хорошо понимая, что реальной помощи Украинской революции не окажет никто. На очередное предложение о дружбе и войне с Москвой от вернувшегося из Силезии в Варшаву Яна Казимира, Богдан прогремел на всю Речь Посполитую:

– Каково же безумие короля и сенаторов! Вы, грозившие в прошлом году истребить нас одним ударом, хотите использовать для своей защиты нашу кровь! Довольно считать нас глупцами, смотрите, наконец, не на восток, а в зеркало. Пусть знает вся Польша, что мы не войдем с ней в переговоры, пока она не откажется от Украины. Пусть поляки официально объявят нас свободными, и тогда мы будем жить с ними, как друзья и соседи, а не как подданные и рабы, и напишем наш договор на вечных скрижалях. Я знаю – пока в Польше будут властвовать королята и их шляхта – не быть миру между украинцами и поляками!

Самодержавному царю Великие и Малые и Белые Руси и великому князю Литовскому хор придворных бояр и дьяков час за часом, день за днем и неделю за неделей дружно пел в уши, что Алексей Михайлович вот-вот без особых усилий станет монархом огромного вселенского государства, равным Александру Македонскому, Юлию Цезарю и Тамерлану. Сенат, понимая, что вскружить и задурить голову не стратегическому царю не трудно, начал быструю и очень короткую интригу с Кремлем, в котором давно полюбили совершать политические глупости.