Богдан Хмельницкий в поисках Переяславской Рады

Перемирие и противоестественный союз Москвы и Варшавы разрушил мечты Богдана Хмельницкого о единой независимой Украине. Понимая, что не в коня корм, он писал царю, что «поляки, после того, как управятся со шведами, атакуют Ваше царское величество». В ответ на письмо послов гетмана не пустили на переговоры в Вильно, заявив казакам, что они царские подданные, а значит, не имеют право голоса.

По взбудораженной Украине пошли разговоры, что Москва отдает Украину Польше и Хмельницкий просил царя не договариваться с Речью Посполитой за счет украинских земель, хорошо зная, что грубая Москва не будет обращать внимание на его призывы и традиционно сделает фатальную ошибку в европейской политике.

Москва и Польша делили украинские земли так, как будто там никто не жил. Сначала царские послы заявили польским сенаторам: «Малая Русь, Подолия и Волынь, замки и поветы, где теперь стоят царского величества Войска Запорожского люди, принадлежат Московскому государству по реку Буг навечно». В ответ польские сенаторы заявили, что снимают требования к будущему кандидату в короли Речи Посполитой перейти из православия в католизм, правда, забыв добавить, что роль простого статиста на выборах, которые состоятся через пять или пятьдесят лет, Алексею Михайловичу оставляется. Москва тут же сломалась и осенью 1656 года на русско-польских переговорах в Вильно впервые в международный оборот были введены термины «Правобережная и Левобережная Украина» и деление казацкой страны по Днепру. Для рассматривания кандидатуры царя Алексея Михайловича для участия в теоретических выборах короля Речи Посполитой сенат и магнаты даже не стали собирать сейм.

Узнав о результатах переговоров в Вильно, Богдан Хмельницкий был потрясен. Варшава легко нашла ключик к Москве и спасла свою жизнь таким способом, который не мог даже прийти в голову гениального гетмана. Он горько писал царю, что с Варшавой договариваться о чем-нибудь бесполезно, обманет ровно через пять минут после подписания договора:

«Мы вам в прошлых грамота объявляли о тех ляшских хитростях, что они с вами поступят хитро и не по правде и тот Виленский договор не исполнят. Они и не мыслили, чтобы Ваше царское величество короновать короной Польши и Великого княжества Литовского. Поляки, мало отдохнув, договорясь с султаном, татарами и другими – на Москву пойдут снова.

Мне, гетману в диво, что бояре Царского величества ничего ему хорошего посоветовать не могут!

Еще не получил царь польскую корону, а уже начата война со Швецией! Не будь я в дружбе со Швецией, Семиградьем, Молдавией, Валахией и Крымом, поляки бы в союзе с ними предали бы Украину огню и мечу, пока войска московские к нам бы неторопливо поспевали!»

Теперь, после Вильно, в котором Москва и Варшава заявили о существовании Правобережной и Левобережной Украины, решения Переяславской Рады не стоили ничего.

Хмельницкий имел полное право разорвать союз с Москвой, но делать этого, конечно, не стал. Опять один на один с Варшавой, гетман блокировал ее враждебные действия созданием антипольской коалиции. 26 сентября 1656 года он подписал договор со Швецией, Трансильванией и Бранденбургом об очередной атаке Польши. В марте 1657 года сорокатысячное войско Ракоци и двенадцатитысячный казацкий корпус взяли Краков и пошли на Варшаву, на которую от Брест-Литовска опять накатывалась шведская армия Карла Х Густава. Тут же Кремль забился в истерике, требуя от гетмана Войска Запорожского не трогать будущую вотчину Алексея Михайловича, королем которой он должен стать чуть ли не со дня на день.

Богдан опять не стал ссорится с тупоумным великим государем понимая, что выхода нет, но воевать не прекратил, дважды, на днепровских порогах и у Каменца-Подольского отбросив летевшую на помощь Варшаве крымскую орду Мухаммед Гирея, не дав ей соединиться с коронным войском Яна Казимира.

4 апреля войска Ракоци и Карла Х Густава соединились и двинулись на Варшаву, из которой король Речи Посполитой успел сбежать в Ченстохов. Польское население, убиваемое и мучимое, впервые оказалось в положении разоряемых десятилетиями украинцев, ведя в огромной зоне боевых действий не человеческую, а звериную жизнь, в которой местечки и села превращались в кучи пепла, а жители истреблялись без разбора.

На Швецию, наконец, напала подталкиваемая Австрией Дания и армия Карла Х Густава ушла домой отбиваться. Семиградский государь получил грозное посольство из Москвы с требованием уняться и не трогать будущие владения царя Алексея Михайловича, иначе будет война. Ракоци на всю Европу умно и насмешливо ответил кремлевскому самодержцу, что одновременно с ним поляки предлагали участвовать в борьбе за польскую корону и ему, но в Польше это ничего не значит, но без прямой поддержки шведских и казацких войск из Речи Посполитой ушел.