Богдан Хмельницкий в поисках Переяславской Рады

21 января 1648 года казаки и запорожцы без боя взяли Хортицу, приняв в свои ряды родной Черкасский полк. Драгун Гурского разоружили и отправили с припасами в Кодак, помня, что нет никакого мятежа, а только старые казаки ищут места под родным запорожским солнцем. 30 января на вновь ставшей только казацкой Сечи состоялась большая войсковая рада, избравшая Богдана Хмельницкого гетманом Войска Запорожского, который сказал товариществу:

– Много кривды мы терпели от панов, над нами поставленных. Многих из наших товарищей обобрали, ограбили, из собственных поместий повыгоняли, других убили и изувечили. Стоит шляхта над нами с ножом у горла, бесчестит веру наших отцов, с презрением относится к нам, как к схизматам. Нет ничего, что не решился бы сделать шляхтич с посполитым. Таких издевательств мы терпеть не будем, с неволей не смиримся. Взывают к нам тысячи и тысячи угнетенных. Освободим, братья, народ украинский или погибнем. Зовите всех и начнем наше святое дело!

Ответила батьку Хмелю войсковая рада:

– Мы, как стадо без пастуха, будь нашим головой против панов, а мы с тобой до последнего дыхания!

Лютой зимой великий коронный гетман Николай Потоцкий издал указ, рассмешивший не только всю Украину, но и всю Речь Посполитую, на все лады обсуждавшую, сколько же своей любимой старки перед этим выпил пожизненный главный военачальник огромной страны: «Чтобы украинцы в своих городках и селах, на улицах, на торгах, в дворах между собой вместе больше, чем по двое не собирались и ничего не обсуждали». Не сдержался отчаянный гетман Хмельницкий и пронеслись над Днепром его пророческие слова: «У Потоцкого-зверя уши заросли напрочь звериной шерстью, не слышит ничего и сам роет Польше могилу».

Всю зиму первого революционного года летали письма от Запорожья до Варшавы, ведя разговор украинцев с поляками, отчетливо видевшими, что на их юго-восточных крессах не было ни одного села, где бы не таился огонь восстания, враз бы превратившийся в пламя до неба при выходе Хмельницкого из Запорожской Сечи:

– Наш благословенный край одарен всем от бога и поэтому насилие и алчность стремятся сюда отовсюду со своими обагренными в крови загребущими руками. Эти нелюди никогда не остановятся ни перед каким преступлением, которое может остановить только могучая вооруженная рука.

Немудрено, что этот эдем, эта земля обетованная привлекает к себе и доброе и худое панство. Среди нас есть много таких, которые уважают других людей и им противно насилие.

– Есть то есть, но таких мало.

– Таких в любом государстве мало.

– Не в любом. Значит мало у вас золотых сердец и не будет у вас никогда ни тихого рая, ни душевной отрады!

* * *

Богдан Хмельницкий усиливался и усиливался, и уже вся Украина знала, что появился в Хортице ее умный заступник. Отправив в Крым два посольства, гетман решил ехать к хану сам. Оставив растущее войско на полковника реестровых казаков Ивана Вишняка, полковника запорожцев Ивана Богуна, конного полковника Ивана Ганджу, обозного Михаила Чарноту и полковников над прибывающими и прибывающими казаками и посполитыми Максима Кривоноса и Данила Нечая, Хмельницкий вместе с восемнадцатилетним сыном Тимошем тайно выехал в Бахчисарай. Он знал и видел все, что происходило на Украине, потому что его глазами и ушами в декабре 1647 года стал весь пятимиллионный украинский народ. Знал и видел герой и гений, как в Черкассах и Корсуни, Полтаве и Лубнах, Киеве и Белой Церкви, Виннице и Каменце, во всех панских гарнизонах сыпят песок в жерла грозных орудий посполитые, слышал, как поют новую думу кобзари и бандуристы по усим усюдам родной и уже готовой залиться кровью земли:

«Течуть рiчки кривави
Темними лугами
Ой, то ляхи, вражi сини,
Глузуют над нами.
Летить орел понад морем,
Над байраком вьется,
Ой там, ой там, вже казак
С ляхами бьется».

Ветреным и морозным февральским днем несколько десятков всадников миновали Перекоп и выехали на Крымский полуостров, совсем не похожий зимой на естественную жемчужину Европы. Богдан Хмельницкий уже не раз перечитал все свои бумаги, где он собрал все, что узнал во время своего давнего турецкого и татарского плена о династии ханов Гиреев:

«Первый из Гиреев, Хаджи, родился в самом начале XV столетия в знаменитом литовском Тракайском замке. Его отец Гиас-ад-Дин, сын внука Чингизхана Таш-Тимура, проиграл борьбу за власть в Золотой Орде и ушел с семьей и верными нукерами в Литву, где Витовт Великий принял его в своем родовом замке и дал землю.

В 1433 году пятитысячный татарский отряд молодого Хаджи Гирея разгромил отборное войско Карла Ломеллино, полководца итальянской Генуи, владевшей стратегическими портами юго-восточного побережья золотого полуострова. В битве полегло много лучших воинов первого Гирея и укрепиться в столичном Солхате он не смог, на долгие десять лет пропустив в ханы родственника из Золотой Орды Сейид-Ахмета.