Боги Абердина

Прогноз погоды обещал новые снегопады до воскресенья, затем оттепель, с температурой до плюс десяти с лишним по Цельсию, а это уже создавало угрозу выхода Куиннипьяк из берегов. Проживающих на берегу граждан предупредили о необходимости освободить подвалы и следить за уровнем воды в реке, поскольку ситуация может ухудшиться до «уровня великого наводнения 1964 года», как выразился один метеоролог. Но в тот вечер оттепель была столь же далека, как лето. Я опустил голову и пошел назад в Торрен-холл. Падал слепящий снег, он мгновенно заполнял мои следы, стоило только сделать следующий шаг.

Я остановился у кабинета доктора Ланга, чтобы выполнить кое-какую работу, и зашел внутрь. Верхние этажи Торрен-холла полностью опустели. Обычно, по крайней мере, один преподаватель оставался у себя в кабинете допоздна, из-под двери сочился теплый свет. Но в тот вечер никого не было заметно. В каждом углу я ожидал увидеть Дэна, поджидающего меня, одетого в мятую одежду и пахнущего водой из пруда. Я представлял, как он стоит, прислонившись к стене, и грустно улыбается.

Я часто спрашивал себя, почему не положил конец всей драме, когда это было так легко сделать — телефонный звонок, поход в полицейский участок, пятиминутное признание. Я давал только один ответ — чувствовал, что у меня нет другого выбора. Хотя какой это ответ?

Я решил посмотреть все до конца, независимо от исхода, независимо оттого, насколько сюрреалистическим все станет. Когда ты верить, что убежал из ада — а несмотря ни на что, Абердин все еще оставался раем в сравнение с жильем в Стултоне, — ничто другое не кажется столь уж плохим.

Глава 7

Доктор Кейд созвал срочное совещание, оставив записки под нашими дверьми. Они были написаны его аккуратным почерком на маленьких листочках толстой бумаги кремового цвета.

В пятницу, в 17.00, я намерен провести собрание по обсуждению проекта и других важных вопросов. После него будет подан ужин.

Искренне Ваш,

Доктор Г. Уильям Кейд

Я не видел Арта с утра четверга. В половине пятого он с грохотом распахнул входную дверь и бросился наверх, даже не сняв пальто. Нил махал хвостом и следовал сразу же за ним. Хауи, шатаясь, вошел через пятнадцать минут — со стеклянными глазами, раскрасневшимся лицом. Его движения были медленными и выверенными. Рубашка наполовину выбилась из брюк, на груди бросались в глаза несколько красных пятен.

Я ждал в гостиной, и увидел, как доктор Кейд идет по подъездной дорожке с портфелем в руке. На лице профессора было обеспокоенное выражение, какого, как мне кажется, я раньше никогда не видел.

Каким-то чудом Арту удалось взять себя в руки, и он появился хорошо выбритым, в чистой и отглаженной одежде. Волосы он зачесал назад, и они выглядели так, словно Артур только что их подстриг. В дальнейшем я нашел в раковине их остатки.

Даже Хауи постарался. Он выпил много черного кофе без сахара, который мне пришлось ему сварить. Художник заодно принял душ и побрился, хотя солидный кусок белой пены все еще оставался у него на ухе. Из обрывков фраз, которые я соединил вместе, выяснилась причина его полукоматозного состояния. В «Погребке» проводилась какая-то вечеринка, и Джейкоб Блум торговал различными таблетками по пять баксов за штуку.

Мы уселись за обеденный стол с доктором Кейдом во главе. Он переводил взгляд с меня на Хауи и Арта.

— Бесспорно, мы переживаем тяжелые времена, — с самым серьезным видом заговорил профессор. — Тяжелые для всех нас. Но мы должны продолжать вести обычную жизнь и выполнять наши обязательства. Это единственный способ не дать печали парализовать нас, особенно — теперь. Быстро приближается срок сдачи рукописи, а мы почти на две недели отстали от графика. — Он сложил руки, спокойный, как буддийский монах. — Поэтому я должен в два раза увеличить нагрузку, чтобы успеть сделать все, что надо, к концу следующего месяца.

На лице Хауи отразилось легкое удивление, притупленное наркотиками. Выражение лица Арта остаюсь тем же.

— Я разделяю часть Дэна между вами тремя. Это — единственный способ успеть вовремя.

Доктор Кейд опустил подбородок на сложенные пирамидкой руки.

— Очевидно, что благополучие Дэна беспокоит нас всех, но никакие награды или обязательства по контрактам не должны изменить наших приоритетов никоим образом. Он — наш дорогой друг, и до его возвращения домой в целости и сохранности я не ожидаю от вас самых высоких результатов. Но все же, мы не должны показывать себя и в худшем виде. — Он посмотрел на Хауи. — «Labor omnia vincit», труд все победит. Давайте отвлечемся работой, чтобы дни не тянулись слишком медленно, пока мы ждем новостей от нашего друга.

Профессор отогнул рукав пиджака и посмотрел на часы.