Боги Бал-Сагота

Она вздрогнула, прикрыв лицо.

– Нет, нет, я не могу!

– Зулейха, – мягко проговорил я, – что тебя здесь удерживает – ребенок… или тоже наркотик?

– Нет, нет! – чуть не плача, отозвалась она. – Я не знаю… не знаю… но я не могу… я никогда не смогу сбежать от него!

Какое-то время я сидел молча, смятенный, а затем спросил:

– Зулейха, где мы сейчас находимся?

– Это здание – заброшенный амбар в глубине Храма Грез.

– Так я и думал. А что в сундуках, которые стоят в туннеле?

– Не знаю. – Тут она вдруг тихо зарыдала. – Ты тоже невольник, как и я… ты, такой сильный и добрый… о, Стивен, мне этого не вынести!

Я улыбнулся.

– Наклонись ко мне поближе, Зулейха, и я расскажу тебе, как собираюсь провести этого Катулоса.

Она с опаской покосилась на дверь.

– Только говори тихо. Я лягу в твои объятия, а ты притворись, будто ласкаешь меня, и тогда прошепчи это.

Она прильнула ко мне, и в этот час ужаса на расшитом драконами диване я впервые познал прелесть стройного тела Зулейхи, приютившегося у меня на руках… и ее мягкой щечки, прижавшейся к моей груди. Ее аромат проник в мои ноздри, волосы будоражили взгляд, и чувства вскружили мне голову. Затем я, спрятав губы в ее шелковых волосах, быстро прошептал:

– Я собираюсь предупредить сэра Холдреда Френтона… затем отыщу Джона Гордона и расскажу ему об этом притоне. Потом приведу сюда полицию, а ты смотри в оба и будь готова спрятаться от Него… до тех пор, пока мы не сумеем вырваться и убить или схватить его. Тогда-то ты и станешь свободна.

– Но как же ты? – выдохнула она, побледнев. – Тебе нужен эликсир, а он один…

– Я нашел способ побороть его, милая, – отозвался я.

Белая как мел, она все поняла – женская интуиция подсказала ей верный ответ:

– Ты хочешь себя погубить!

И насколько больно мне было видеть эти ее чувства, настолько же мучительно было чувствовать удовлетворение от того, что она испытывала их из-за меня. Ее руки обвили мою шею.

– Не нужно, Стивен! – взмолилась она. – Лучше уж жить, даже чем…

– Нет, только не такой ценой! Лучше уж со всем этим покончить, пока еще осталось хоть какое-то мужество.

Мгновение она безумными глазами смотрела на меня, а затем вдруг прижала свои красные губы к моим и, вскочив, выбежала из комнаты.

О, дивны, как же дивны бывают дела любви! Будто два терпящих бедствие корабля у берегов жизни, мы плыли, чтобы неизбежно встретиться, и хотя между нами не прозвучало ни единого слова о любви, мы понимали чувства друг друга. Несмотря на грязь и лохмотья, несмотря на наше рабство, мы понимали эти чувства и с самого начала любили друг друга так естественно, так чисто, словно это было определено еще с самого начала времен.

Для меня это было будто бы началом жизни – и ее концом, ведь стоило мне исполнить свое задание, прежде чем вновь испытать те муки, – и любовь, и жизнь, и красота, и муки сойдут на нет, развеянные фатальной пулей, что вопьется в мой гниющий мозг. Лучше сразу умереть, нежели…

Тут снова открылась дверь, и ко мне вошел Юссеф Али.

– Пора уходить, – быстро проговорил он. – Вставай и иди за мной.

Конечно, я совершенно не представлял, который сейчас час. В комнате, где я сидел, не было окон – и я никак не мог видеть, что происходило на улице. Комнаты тускло освещались свечами в кадильницах, свисавших с потолка. Когда я поднялся, тощий молодой мавр скосил на меня недобрый взгляд.

– Только между нами, – прошипел он. – Мы хоть и служим одному Хозяину, но это касается лишь нас двоих. Держись подальше от Зулейхи… Хозяин обещал ее мне, когда придет время империи.

Я сощурился, глянув в его хмурое, но красивое лицо, и меня захлестнула такая ненависть, какую я знавал лишь совсем редко. У меня стали непроизвольно сжиматься и разжиматься кулаки, и мавр, заметив это, отступил на шаг, держа руку на поясе.

– Не сейчас, у нас еще есть работа… может быть, позже. – И затем, с внезапным приливом ненависти, вскричал: – Свинья! Обезьяна! Когда Хозяин с тобой покончит, я всажу кинжал тебе в сердце!

Я мрачно рассмеялся.

– Поторопись, пустынная змея, не то я сам переломлю тебе хребет голыми руками!

Глава 10. Темный дом

Против людских оков, людского ада

Один, своею силой я восстал![90]

Талбот Манди

Я шел за Юссефом Али по извивающимся коридорам, вниз по ступенькам – в комнате с идолом Катулоса не было, – и затем по туннелю. Затем мы пересекли комнаты Храма Грез и выбрались на улицу, где свет фонарей и небольшой дождь уныло рассеивали вечерний туман. На противоположной стороне улицы стоял автомобиль с плотно задернутыми занавесками на окнах.

– Он твой, – заявил Хассим, присоединившийся к нам. – Езжай не спеша, держись естественно. Не привлекай внимания. За усадьбой могут следить. Водитель знает что делать.

Затем они с Юссефом Али вернулись в бар, а я шагнул к обочине тротуара.

– Стивен!

От звука своего имени, произнесенного этим голосом, сердце подскочило у меня в груди! Из тени дверного проема меня поманила белая ручка. Я быстро сделал к ней шаг.

– Зулейха!

– Тс-с-с!