Боги Бал-Сагота

– Мне не имело смысла устраивать рейд, ибо я знал, что Катулоса как-либо образом успеют предупредить и наши усилия ничего не принесут. А у сэра Холдреда в ту ночь я оказался потому, что задумал проводить у него хотя бы часть каждой ночи с тех пор, как он вернулся из Конго. Я предполагал, что на его жизнь будет совершено покушение, когда узнал от него самого, что он готовил статью о результатах своих исследований тайных общин в Западной Африке. Он намекнул, что сведения, которые он намеревался разгласить, могли, по меньшей мере, произвести сенсацию. И поскольку Катулосу было выгодно уничтожать людей, способных поднять против него Западный мир, я знал, что сэр Холдред был обречен. И в самом деле, еще во время его плавания с берега Африки на его жизнь покушались дважды. Поэтому я выставил на стражу двоих верных людей – и они несут пост даже сейчас.

Блуждая по темному дому, я услышал шум, когда вы забрались внутрь, и, предупредив своих людей, устремился туда, чтобы остановить вас. Во время нашего разговора сэр Холдред сидел в своем кабинете с потушенным светом, и по бокам от него стояли двое полицейских из Скотленд-Ярда. Конечно, именно благодаря их бдительности Юссефу Али не удалось исполнить то, зачем были посланы вы.

Что-то в вашем поведении убедило меня вам поверить, пусть даже против моей воли, – задумчиво продолжил он. – Признаюсь, меня терзали сомнения, когда я ждал в предрассветной тьме перед складом.

Вдруг Гордон поднялся и, подойдя к сейфу, стоявшему в углу комнаты, достал из него толстый конверт.

– Пускай Катулос и обставлял меня на каждом шагу, – проговорил он, – я тоже не терял времени даром. Примечая посетителей Юн Шату, я составил неполный список тех, кто мог быть правой рукой египтянина, и описал каждого. А ваш рассказ позволил мне довершить список. Как мы знаем, его приспешники рассеяны по всему миру, и только в Лондоне их число, быть может, достигает нескольких сотен. Во всяком случае я полагаю, что те, кто в этом списке, – его ближайшее окружение, и они сейчас с ним в Англии. Он сам вам рассказал, что лишь немногие из его последователей видели его без маски.

Мы склонились над списком, и я увидел в нем следующие имена:

Юн Шату – китаец из Гонконга. Предположительно, торговец опиумом. Смотритель Храма Грез. Прожил в Лаймхаузе семь лет.

Хассим – бывший вождь из Сенегала. Разыскивается во Французском Конго за убийство.

Сантьяго – негр. Бежал с Гаити. Подозревается в участии в жестоких вудуистских обрядах.

Яр-хан – афридий[96]. Сведения отсутствуют.

Юссеф Али – мавр. Работорговец из Марокко. Подозревается в шпионаже в пользу Германии во время Первой мировой войны. Зачинщик мятежа феллахов[97]в Верхнем Ниле.

Ганра Сингх – сикх из Лахора, Индия. Ввозил оружие в Афганистан, принимал активное участие в восстаниях в Лахоре и Дели. Подозревается в двух убийствах. Опасен.

Стивен Костиган – американец. Переехал в Англию после войны. Гашишный наркоман, очень силен физически.

Ли Кун – выходец из Северного Китая. Торговец опиумом.

Три имени были подчеркнуты – мое, Ли Куна и Юссефа Али. Рядом с моим никаких надписей не стояло, но к имени Ли Куна торопливым почерком Гордона было приписано: «Застрелен Джоном Гордоном во время рейда на притон Юн Шату». А после Юссефа Али стояло: «Убит Стивеном Костиганом во время рейда на притон Юн Шату».

Я невесело рассмеялся. Придет время Черной империи или нет, но Юссефу Али уже не суждено было заключить Зулейху в объятия, ибо ему никогда не воскреснуть оттуда, куда я его отправил.

– Не знаю, – мрачно проговорил Гордон, складывая лист и возвращая его в конверт, – какой властью обладает Катулос, что черные и желтые с таким рвением служат ему… что ему удается объединять таких старых врагов. Индусы, мусульмане, язычники – все следуют за ним. А на Востоке, где сосредоточены эти невероятные таинственные силы, их союз приобретает воистину чудовищный масштаб.

Он взглянул на часы.