Боги, которые играют в игры

Брат Педро что-то бубнил, переходя то на латынь, то на понятный язык, но никто из деревенских не вслушивался и не понимал слов. Все застыли, глядя на Соль. Младший из монахов, также повернувшись лицом к будущему костру, стоял и не отрывал глаз от лица Соль. По его лицу катились крупные капли пота, глаза горели нездоровым огнем. Если бы Брат Педро взглянул бы на него в этот момент, то отшатнулся бы в испуге, однако, старший монах в экстазе произносил на латыни слова молитвы, все повышая голос, чтобы финальные слова, словно громом поразили бы толпу.

Не поддался всеобщему остолбенению только Сержант, что, недовольно нахмурившись и отвернувшись от всех, стоял на краю площади и разглядывал стремительно подкрадывающуюся с запада тяжелую грозовую тучу.

Наконец, молитвы были прочитаны, и Брат Педро позвал Брата Хуана, чтобы тот возложил факел к подножию костра, однако младший из священников и ухом не повел, не отрывая глаз от жертвы.

Плюнув в сердцах, Брат Педро сам поднял воткнутый ранее в землю факел и ткнул его в гору хвороста. Огонь как-то слишком быстро взвился по сушняку и практически мгновенно скрыл от взглядов темную фигуру в центре.

Тут Брат Хуан совершил немыслимое – безумно взвыв, он схватил Брата Педро и кинул его, словно легкую куклу, в центр костра.

Мгновением позже с небес грянул такой удар грома, что содрогнулись стены домов, а у некоторых вылетели стекла. Сразу после грома пошел не просто дождь или ливень – хлынули целые водопады воды, которые мигом потушили костер, и взору всех присутствующих открылась удивительная картина. Возле обугленного столба стояла невредимая Соль, стряхивая с пальцев левой руки дымящиеся остатки веревки. В правой же руке она держала подбородок столь же невредимого Брата Педро, пристально глядя ему в глаза.

Лучше всех в этой ситуации разобрался Сержант. Громко рявкнув, он моментально развернул солдат командой кругом, и приказал взять на караул и отдать честь как сюзерену – опустившись на колено и склонив голову.

Вслед за солдатами, на колени упал Брат Хуан с восторженно-блаженным выражением на лице, прошептал: «Святая…»

Дед с напряжением смотрел на Брата Педро, который мелко трясся в руках Соль. Он знал, что сейчас тот видит, но не знал, какой урок извлечет из увиденного. В глубине глаз Соль, при ее желании, открывалась человеку тоска бескрайней звездной бездны, полной одиночества на протяжении тысячелетнего пути, радость от появления впереди драгоценной голубой жемчужины жизни в черном океане, торжество творца, восстанавливавшего вместе с немногочисленными братьями и сестрами жизнь на планете, после недавнего удара страшного небесного камня, уничтожившего почти все живое, радостное волнение от проблесков разума в еще таких некрасивых и непривлекательных, прибрежных приматах. И, наконец, усталость матери, которая счастлива, наблюдая за окрепшими и кое-как вставшими на ноги детьми. Только нескольким любящим детям доверено скрасить одиночество уставшей матери.

Однако Брат Педро повел себя совсем не так, как ожидал Дед. Пустив изо рта белую пену и замахав руками, он вырвался из рук Соль, и, с безумным воплем устремился прочь по дороге, ведущей из деревни. «Разум монаха не выдержал увиденного и покинул беднягу» – понял Дед.

Сойдя с остатков дров походкой, которой могла позавидовать любая из земных королев, Соль одним касанием подняла с колен Брата Хуана и улыбнулась ему, а затем, по очереди, коснулась каждого из дрожащих, склонивших перед ней колени мальчишек, со смешными тазиками на головах. Улыбнувшись односельчанам, Соль в полной тишине пересекла площадь и удалилась по дорожке, ведущей в горы. За ней, семеня странной подобострастной походкой, спешил брат Хуан.

Дед подошел к Сержанту:

– Куда ты теперь? Попробуешь оправдаться перед церковниками?

– Перед инквизицией-то? – Сержант хмыкнул в усы, – Лучше скажи, уважаемый – свободен ли еще тот дом, несмотря на появившихся восьмерых женихов в твоей деревне?

Дед улыбнулся в ответ.

***

– Ваше святейшество, Вам послание от настоятеля Цистерианского монастыря на границе Арагона.

– Читай.

– Настоятель сообщает, что в начале мая постучался в двери монастыря безумец в рваных одеждах. Монахи обогрели и накормили юродивого, как того велит милосердный устав монастыря, но настоятель опознал в безумце Брата Педро Абруэса, главу Арагонской инквизиции. Никому не сказав о своем открытии, он заточил безумца в келье, а сам отправил письмо вам, ваше святейшество.

– Настоятель поступил разумно. Брат Педро, борющийся с ересью в Арагоне, не может оказаться слаб рассудком и подвести Господа. Предай гласности, что до нас дошли слухи, что Брат Педро был убит во время молитвы в стенах церкви подлыми еретиками. И объяви о священном карающем походе в Сарагосу. Пока покончить с арагонским своеволием. Безумец же не должен покинуть стены кельи. Надеюсь, брат, ты хорошо понял меня.

– О да, ваше святейшество.

Заглядывающий