Боги, пиво и дурак. Том 2

— Я тебя ненавижу, — проговорила вдруг Майя, глядя мне в глаза увлажнившимся взглядом. — И люблю совсем другого человека. Но Камилла права — есть в тебе что-то... Наверное, это из-за того, что ты из другого мира. И я не прощу себе, если ты умрешь, а я тебя так и не потрогаю.

Я невольно кашлянул.

Такое признание, да еще в коровнике с чашей чумных струпьев — вот это романтика!

— Вдохновляюще ты меня провожаешь, — пробормотал я.

— И не позволяй ему к тебе прикасаться. Он так исцеляет и проклинает. Ясно? Он жуткое чудовище, но ты не должен показывать ему свой страх. Иначе он, как чужой цепной пес, разорвет тебя на куски. Ну, давай, — шумно выдохнула она. — И прости меня, если чем обидела. Не поминай лихом, как говорится...

— Прекращай, а? А то осталось только свечку мне в руки дать и в лоб поцеловать на прощанье, — буркнул я.

— Ладно... — всхлипнула она. — Заходи. Только сейчас, подожди минуту...

Она развернулась и быстрым шагом поспешила на выход.

— Эй, ты что делаешь? — растерялся я. — А как же поддержка, и обещание быть под дверью?.. — крикнул я Майе вслед.

— Ну не под этой же! — крикнула она мне. — И я сказала — кричи громче, если что!

Я выругался.

Вот ведь стерва.

— Он что, и правда такой жуткий? — спросил я у Лёхи.

— А каким по-твоему должен быть бог смертельной горячки? — буркнул некромант. — Его собственная мать после рождения так ужаснулась, что разрубила на три части и разбросала по разным частям света. Так вот, он отрастил на каждом обрубке по комплекту ног, по руке и по голове, нашел сам себя и сросся обратно!

— Какая прелесть... — пробормотал я, чувствуя, как моей голове становится жарко, а рукам — очень холодно.

Осторожно положив руки на исписанный знаками засов, я мягко и почти беззвучно вытащил его и прислонил к стенке.

И толкнул двери.

Глава 11. Франкенштейн

Итак, мы с Лехой вошли в храм.

Не знаю, как для него, а для меня это было как на эшафот подняться.

Я был готов увидеть самое мрачное и темное помещение на свете, с паутиной по углам и сушеными мумиями под потолком. Но, к моему удивлению, в святилище царила такая яркость, что я сначала даже невольно зажмурился.

Блестело и сверкало все вокруг — потолок, стены без единого окна, гладкий пол. Прямо как у какого-нибудь сказочного джинна в лампе. Покрытие казалось выполненным из сусального золота, и бесчисленное множество светильников и ламп создавали столько бликов, что смотреть становилось больно.

Но самым удивительным было то, что в этой огромной комнате с десятиметровой высотой потолка оказалось совсем пусто.

Попривыкнув к сиянию, я уже широко открытыми глазами осмотрел внутреннее убранство.

Абсолютно пустая консервная банка. Только на полу виднелись растекшиеся лужи прозрачной студенистой жидкости, как если бы недавно под куполом святилища прошел ливень из киселя.

Я слегка встряхнул Лёху.

— Где он?.. — шепотом спросил я.

— Не знаю, — озадаченно ответил Лёха.

Но отступать было некуда, и я, чувствуя себя полным идиотом, громко сказал пустым стенам:

— Здравствуй, почтенный Джасура!

И тут масса на полу зашевелилась. Лужицы начали собираться в крепкие желейные комки, постепенно теряя прозрачность и обретая более понятные и четкие очертания. И через пару минут весь пол святилища оказался покрыт всевозможными субпродуктами — в трех разных углах колотились три огромных сердца, печенки, хлюпая краями, активно поползли к центру огромного зала. Туда же потащились кишки, какие-то белые трубки типа трахеи, гусеницами извивались три позвоночника, трое крупных розовых криперов радостно перебирали круглыми ножками, направляясь навстречу цепочке глазных яблок, которые в свою очередь перемещались по полу, подтягиваясь на тонких красных отростках...

Я с трудом подавил рвотный рефлекс, а вся эта бравая расчлененка начала собираться в единый шевелящийся ком, вытягиваться наверх и обрастать кожей. Из этой кучи плоти в рандомных местах медленно вытащились три маленькие головы с огромными ушами, свинячьими глазками и белозубой улыбкой доктора из старого мультфильма «Остров сокровищ».

— Алекс, дорогуша! — проговорил одна из трех голов откуда-то промеж пары раскинутых в разные стороны ног, пока чуть выше в раскрытое брюхо вползали кишки. — Ты ли это, старый друг?..

— Ммм... — промычал череп. — Признаться, тебя не так-то просто узнать, Джас, — как-то неуверенно проговорил он.

— Так это я просто не при исполнении, так сказать. Не в форме.

Куча обросшей плоти содрогнулась, некоторые ее участки перетекли на другие места и теперь, наконец, перед нами возвышалось более-менее достоверное с точки зрения физиологии тело. Задницы находили внизу, три толстенные ноги торчали в стороны, и головы возвышались на плечах, правда их тоже было три. Вся пугающе голая фигура Джасура состояла из сросшихся половинок.

— Джасуша, так это все-таки ты! — с облегчением в голосе воскликнул Лёха. — Прости, дорогой, не признал тебя, да. Совсем старый стал, наверное. А ты, значит, богатым будешь! Хорошо выглядишь, слушай!