Боги пустыни (СИ)

— Нэне говорит, что он за этой стенкой, — она показала рукой направо, где за толстым слоем стали и проводов находился её брат. К юноше относились так же настороженно, но он и сам не проявлял такого живого интереса, как его сестра. Неизвестно, чем это было вызвано, но Роман надеялся, что это просто особенность его характера.

— С ним хорошо обращаются, не волнуйся.

— Он немного замкнут в себе, но очень умный, — словно не слыша его, говорила Дэна, — Р-оман, он говорит, что мне надо быть осторожней.

Что-то ёкнуло в сердце Искателя. Он отшатнулся от смотрящей на него белокожей инопланетянки и попытался улыбнуться ей в ответ. Не получилось — вышла какая-то болезненная ухмылка, словно ему стало больно, но Дэна лишь весело рассмеялась его жесту.

— Роман Юрьевич, что случилось? — послышался встревоженный голос Никиты Александровича.

— Н-ничего, я выхожу, откройте дверь, — выдавил из себя тот, не сводя глаз с Дэны.

«Всё будет хорошо, скоро мы вас выпустим», — подумал он, понимая, что не может скрыть мыслей от неё. Точнее — не хочет этого. Ему хотелось выпустить её сейчас, оказаться где-нибудь в зелёном парке у журчащего фонтана, в спокойной обстановке и, смеясь, рассказывать и рассказывать о своём мире, всю историю от начала и до нынешних дней. Хотелось рассказать об их открытиях, достижениях, укладе жизни, но… вряд ли кто-то даст ему такую возможность.

Когда он вошёл в лабораторию перед камерой, он сразу же встретился взглядами с МаксЭлом. Несмотря на то, что вид владельца Оазиса остался аристократично-непринуждённым, в его глазах плясали огоньки ледяной ярости, которую он испытывал по отношению к Роману. Этот юнец не поучавший даже похвалы от старших товарищей, смел указывать ему что делать! Даже самые старые учёные, что находились на базе, не позволяли себе такого и всегда считались с его мнением. Но теперь поздно высказывать своё недовольство — Дэна смотрела прямо на них, словно между ними не существовало никакого стекла, и это нешуточно нервировало всех, кроме Романа, видящего в её глазах лишь неподдельное любопытство.

— Опасное существо, я считаю, — заявил Адриан, которого он поначалу и не заметил за спиной МаксЭла, — почему вы не активировали контуры защиты в камере?

Тот хотел было что-то ответить, коротко взглянув на Романа, но промолчал, коротко кивнув Николаю Александровичу, сидящему за письменным столом с тонким ноутбуком. На экране устройства отображалась панель диктофона, записывающего речь сразу в несколько файлов на удалённых компьютерах, чтобы не потерять их. Кроме него, Адриана Ливза, Романа и МаксЭла в лаборатории никого не осталось — глава Оазиса решительно настоял на том, чтобы лично опросить незнакомое существо, раз уж ему не выпала честь его встретить.

— Вы слышите меня? — спокойным голосом спросил Николай Александрович в микрофон гарнитуры, надевая тонкие беспроводные наушники на голову.

— Да, — протянула Дэна, улыбнувшись чуть шире. Видимо, ей уже надоело сидеть, и она, потянувшись, встала с кресла, с интересом изучая мигающий индикатор теплового датчика на стене.

— Вы понимаете о чём я говорю? — задал довольно очевидный вопрос профессор, вызвавший у Адриана презрительный смешок.

— Конечно.

— Кто вы?

— Мы называем себя алуманы, — ответила та, вновь переведя взгляд на стекло, — меня зовут Дэна, а моего брата Нэне. Вы хотите узнать, откуда мы прибыли? — вдруг задала она вопрос, подходя ближе.

Такая смена инициативы в разговоре ошеломила Никиту Александровича, удивлённого заморгавшего, словно его ударили. Неожиданно мысли вновь затихли в его голове, вновь зазвучала знакомая мелодия и перед глазами Романа предстала удивительная картина — среди бескрайних песчаных морей, среди белых скал и высоких широколиственных деревьев, с которых свисали дивные красные плоды, стояли дома из блестящей белой чешуи и пылал огонь без дыма. Они тянулись по спирали до большой круглой площади с сияющим белым светом обелиском из мягкого камня. Он не слепил и не обжигал и от него не чувствовалось жара. Вдруг Роман понял, что ни огонь, ни электричество, ни какая-то другая понятная им энергия не служат источником света. Это были мысли самих алуманов, их города или племени, воплощённые в этой скульптуре и закреплённые в ней, как и те, что находились в посохе. И дома эти, как он понял, сделаны не из кожи каких-то рептилий или тканей, а из ярких мыслей самих носителей, материализовавшихся в предметы. А ещё он заметил, что большинство алуманов сидит перед обелиском, подогнув ноги под себя. Их глаза были закрыты, и казалось, что они и вовсе не живые, настолько медленно они дышали. «У вас тоже может получиться, — услышал он голос Дэны, — телом мы здесь, но мысли наши в далёких проекциях других миров. Немногие из нас решаются искать чудеса в своём мире, но так я нашла вас. И мы…»

— Прочь из моей головы! — услышал он истеричный выкрик откуда-то сбоку.