Боги Тропической Африки

У пигмейских групп, живущих в глубинных районах Габона, божество, распределяющее дичь, по облику своему напоминает огромного слона. Зовут его Гор. Он может появиться во сне и указать охотнику, где скрывается добыча.

А какие значительные боги существуют у банту, заселивших всю центральную часть Африканского континента? И каковы, в частности, их прерогативы в отношениях со своей земной клиентурой?

В юго-восточном культурном ареале ритуал целиком посвящен обожествленному прародителю, который вытеснил небесное существо, подлинно божественное, но бездеятельное. У тсвана души предков отождествились с обожествленными явлениями природы. Первопредок зулусов Ункулункулу слился с образом создателя, подменяя собой эту древнюю мифическую фигуру. Подобная ситуация существует также в теологической мысли басуто, тонга и коса, принадлежащих к одному и тому же комплексу цивилизаций. В долине Замбези ила, а также их северные соседи ламба считают основоположника своего рода Лутиеле полномочным представителем главного божества Леза, который является духовным отцом вселенной, но не настоящим создателем ее.

Много уже говорилось и писалось о том, что басари и коньяги, живущие в области Юкункун в Гвинее, в некоторых селениях почитают своего общего предка Нумба больше, чем самого бога-создателя Уну. Это правильно, но только с точки зрения обыденной практики. В качестве мистического предводителя обрядов инициации Нумба несет верховную ответственность за биологическое существование данной группы и ее потомков. Тем не менее, за Уну сохраняются прерогативы божества, распределяющего жизненную энергию, и ему, в конечном счете, предназначены молитвы и жертвоприношения.

Подобное положение существует также у сереров в Сенегале и Гамбии. Они придают исключительное значение опекунской деятельности предков панголь, но рассматривают их не как божественные существа, заслуживающие отдельного культа, а как простых исполнителей воли верховного бога по имени Рог.

Мы привели, конечно, только несколько самых типичных примеров. К сожалению, их оказалось достаточно, чтобы ввести в заблуждение многих наблюдателей, которые посчитали возможным заключить, что у южных банту, в частности, почти нет крупных богов, и всю религиозную жизнь заполонили маны[9]. Это — двойная ошибка. Ибо в феноменологическом смысле понятие "предок" подчинено понятию "божество", но никогда с ним не сливается, за исключением очевидных случаев семантической деградации, потому что оно относится к другой субстанции. Впрочем, хорошо известно, что доктринальная теория и народные верования часто противоречат друг другу. В то же время посредническая роль предков занимает в традиционных литургиях и в племенной этике такое большое место, что мы еще часто будем к ней возвращаться.

В пантеонах банту солярные боги с переменным успехом оспаривают царствование над вселенной с богинями земли, которые представляются более древними, а также более близкими людям. И если неугомонный предок — первый мифологический земледелец вмешивается в драку, то он, понятно, как правило, становится в сторону матери-кормилицы. Именно так и произошло в священной истории ламба, амбо, вачокве, балози, а также овимбунду, баганда, ханья и бавенда (в последних случаях, правда, имели место некоторые эпические изменения) .

В связи с тем что вся область южноконголезских цивилизаций заселена, за редким исключением, высокоорганизованными народами, создавшими государства, нас не должно удивлять, что их духовные властители похожи как две капли воды на древнейших представителей королевского рода. На той территории Заира, где раньше существовало царство Лоанго, так же как в племенных объединениях балуба, бакуба и балунда, мифы очень часто придают трансцендентному верховному существу описанную в истории и необходимым образом приукрашенную внешность основателя династии и добытчика священного огня. Что касается теологии, то нет ничего удивительного в том, что она в большей или меньшей степени проводит различие между этими двумя логическими плоскостями.

Примерно такие же обстоятельства окружают священную личность омбала, владыки ангольских ханья. Всю свою жизнь он подчиняется очень строгим запретам, а когда его физические силы приходят в упадок, подвергается ритуальной насильственной смерти.

У машона и баганда национальный герой предстает в лице "отца" аристократического клана, стоящего у власти. Это что-то среднее между древним богом мужского рода, создавшим мир, и божественной хозяйкой земли, чертами лица напоминающей луну.

В то же время героиня параллельного мифологического цикла — женщина-пращур, которая создала первую маску. Это, кстати, дорого ей обошлось, потому что мужчины постарались захватить такое прекрасное орудие морального и социального господства. Победив, они разрезали женщину на куски и съели. С тех пор сильный пол на глазах у всего мира взял на себя исполнительные функции, хотя каждый раз, перед тем как принять какое-нибудь решение, советуется с божественной матерью.