Боги войны

– Ну и суки! – выдохнул от возмущения лейтенант Васильев. – А где же остальное?

– Да, похоже, тут, – я указал в самый угол сарая, где виднелись несколько бидонов. Подойдя и открыв один, убедился, что в нем самое стратегическое продовольствие всех времен. Спирт.

– Поэтому и гуляют, продали гады, вот и жрут в три горла. А ну, пошли!

– А толку-то, командир, – остановил я за рукав ватника лейтеху. – Наверняка кто-то из штаба прикрывает, так бы не разгулялись. Может, просто взять немного, вон, хоть мешок крупы, да соли.

– Это кража, как ни гляди. Сам же и сказал, что повесят на нас гораздо больше, заодно свои делишки и прикроют, – покачал головой лейтенант. – Я иду в штаб полка, попытаюсь кого-нибудь из командиров убедить сходить со мной.

– Зря вы, товарищ лейтенант, самим же достанется. Без высшего соизволения в таких масштабах не воруют, да еще и на войне.

– Так что – воровать?

– Да разве это чье-то личное? Или государственное? – возмутился уже я. – Это – украденное у бойцов Красной Армии. Еще товарищ Ленин в войну поощрял девиз: грабь награбленное.

– Ты тут еще кого вспомни! – шикнул на меня «замок». – Давай уже тырить, что ли!

Вынесли мы и правда немного. Как и хотели, взяли мешок, килограмм сорок, крупы, мешочек с солью, мужикам прихватили маленький мешочек махорки. Еще был чай, так же россыпью в небольших мешочках, сухари и мясо, конечно. Ничего из потрохов и внутренностей брать не стали, хватит с нас и просто мяса. Отрезали две ноги от одной туши, немного срезали мякоти, да и закончили на этом. Правда, на выходе не удержался уже наш правильный командир и прихватил кусок печенки, уж больно облизывался на нее. За несколько ходок погрузили все «нажитое» непосильным трудом на сани и вернулись в расположение. Единственное, чего брать не стали, так это спирт. Ну, как не стали, фляжки наполнили свои, да и баста. Повязаны мы теперь с командиром одной веревочкой. Если кто-то прознает, хана нам обоим, не спросят, как звать. Ну а как бы на моем месте поступил любой нормальный человек? Я такую байду на гражданке не терпел, а уж на войне… От этого реально зависят жизни людей, неужели кто-то смог бы удержаться и не сделать такого же для своих же товарищей? Это война, ребятки, тут нужно думать не только о себе.

* * *

Как и говорил, располагались мы на окраине, поэтому устроили хороший схрон в кустах возле леса. Мороз сейчас сильный, вряд ли мясо испортится, напротив, замерзнет так, что рубить запаришься. Повар кашеварил всю ночь, бойцы незаметно охраняли, чтобы не просек кто, а с утра мы, наконец, наелись.

К обеду началась суета в лагере. Вокруг палаток и домов шатались какие-то хмыри, позже разглядели кто. Когда к нашей палатке причалили двое интендантов и без тени смущения спросили, не нуждаемся ли мы в чем-либо, послали их лесом, пригрозив, если не будут кормить, набить им морды. Ушли те быстро, но глазами все рыскали по округе. Лейтеха позже прогулялся, выяснил, что ходили те по всем домам и палаткам. Понятно было, что они ищут, но нам было наплевать. Найдут – ответим, но за нас, думаю, обязательно отомстят.

Вечером заявился и старший интендант в сопровождении заместителя командира полка по политической работе. Тоже выспрашивали, суки, как мы живем, не голодаем ли? Чуть и этих не послали тем же маршрутом, заявив нагло, что скоро с голоду сдохнем, но те все же что-то у нас усмотрели. Потому как уже почти ночью лейтенанта вызвали в штаб полка. Вернулся тот и злой, и радостный одновременно. Злой, потому как спрашивали его именно о еде. Точнее, эти гады тыловые разглядели, что у нас во взводе многие курят, а еще и сухарями хрустят. Вопрос – где взяли? Лейтенант сказал, что доедаем старые запасы, и сразу перешел в атаку, требуя организовать нормальное снабжение продуктами. Радость же была в том, что ему понравились испуганные рожи интендантов. Боятся гады, как бы не донесли на них. Как боимся мы, так и эти ворюги. Ведь если бы мы могли доказать сам факт кражи у солдат продовольствия, интендантам было бы проще застрелиться.

– Так что, Вань, есть нам все равно надо помаленьку и аккуратно. Выдают продукты, добавлять немного из запаса и не транжирить. Сто процентов следить будут.

– Конечно, главное, еда есть, а уж осторожно и понемногу есть мы сможем. Главная проблема не в еде, а в спокойном выражении лиц бойцов, у голодных таких лиц нет. А вообще, я ночью посижу, увижу кого, на раз желание что-то у нас найти отобью, – серьезно заявил я.

– Только не поломай, а то загремишь! – предупредил лейтенант.

А ночью отцы командиры, те, что, вероятно, были замешаны в хищениях продуктов, прислали к нам двух дуболомов из интендантского взвода. Те не догадались шарить в стороне, откуда им знать. Но вот облазали все возле кухни, да и вокруг палатки. Я сидел и сдерживал смех, глядя на их потуги, а потом просто вышел из палатки и взял обоих за жопу.

– Тревога, диверсанты! – крикнул я, но негромко, пусть мои вылезут, да из соседнего взвода ребята, так, свидетелями будут.