Боги выбирают сильных

Совесть — это, знаете ли, своеобразное подобие рабского торквеса, с тем лишь отличием, что ошейник совести глупцы надевают добровольно. Так вот, ответственно вам заявляю: мы, боги, — не глупцы! Чего хотим — к тому идем; стезя какая под ногами, неважно нам, пусть розы или трупы; а наши корабли удачно плавают что по волнам морским, что в политических водоворотах, что в реках крови. И грех людишкам осуждать за это нас — мы с вами выше и сильнее их: si libet, luset! [116]

— Но я вас не люблю!

— Вы меня любите, только отчего-то боитесь показать эту любовь. Не бойтесь, нас никто не видит. Великим небожителям угодно лицезреть совокупление наших прекрасных тел. Это подобно священнодействию. Позвольте для начала прикоснуться к вам устами…

— Н-нет! Не прикасайтесь! Прочь руки от меня, злодей! Вон, вон! Вы мне противны, дядя!

— Ваши слова обидны мне.

— Прочь, уходите!

— Это ваше последнее слово?

— Да, да, да, да, да и тысячу раз да!!!

— В таком случае честь имею кланяться, София. Вы знаете, где меня найти. Советую поторопиться: терпение в делах Амура не входит в круг моих достоинств!..

Глава сорок шестая, в которой наши герои получают от Фортуны неожиданные кары и милости

148-й Год Симплициссимуса (1787), 22 января, Темисия, Большой Императорский дворец

Украшенная гранатами, гиацинтами, кораллами и красным бархатом карета величаво миновала портал Северных врат и остановилась у широкой беломраморной лестницы. На дверцах кареты сияла рубиновой вязью латинская геральдическая буква «J» с одинарной короной, знак княжеского дома Юстинов. Палатин, императорский гвардеец, словно выточенный из цельной глыбы голубого самоцвета, ровным шагом приблизился к карете и отворил дверцу.

Сначала показалась точеная ножка, обутая в изящный алый сапожок, затем вторая, а следом за ними из кареты появилась молодая женщина в великолепном карминном платье из атласа и парчи. Платье пересекала широкая муаровая лента с закрепленным на ней символом сенаторского достоинства — большой звездой о двенадцати лучах. Поскольку княгине Софии Юстине покровительствовал аватар Пегас, сенаторская звезда была гранена из рубина и оправлена в платину. Княжеская диадема, покоившаяся на ее голове, также была украшена красными самоцветами и кораллами.

— Ваша светлость, прошу проследовать во дворец. Его Божественное Величество примет вас, — произнес палатин.

София кивнула и, сопровождаемая императорским гвардейцем, сделала несколько шагов, которые отделяли ее карету от богатых носилок.

Она устроилась в паланкине, затем четверо гвардейцев осторожно подняли его и двинулись к Пирамиде. Они шествовали мимо величественных изваяний богов-аватаров, возвышающихся по обе стороны от лестницы-террасы. На последней широкой ступени, у статуй аватара Феникса, процессия остановилась. Гвардейцы опустили паланкин на землю, и княгиня София покинула его.

У входа в Пирамиду ее встречал майордом Большого Императорского дворца. Он сопроводил ее в целлу — «зал божества», где возвышалась статуя ныне царствующего августа аморийцев. Эта статуя была величайшим произведением искусства. Высотой в три человеческих роста, она поражала совершенством форм; материалы были подобраны и обработаны таким образом, чтобы отразить даже самые мельчайшие детали внешнего облика Владыки Ойкумены. Туловище творили из мраморной основы, облачение — из поделочных минералов, лицо покрывала платина, а губы, глаза, волосы были сделаны из самоцветов. София приложила обе руки к груди и отвесила глубокий поклон изваянию Виктора V. Она не впервые совершала этот ритуал — поклониться изваянию августа обязан был любой посетитель Палатиума, даже член Консистории или Дома Фортунатов — однако в этом дворце ею всякий раз овладевал священный трепет; казалось, сам воздух в этом святилище земного бога был иной, волшебно чистый и прозрачный, вовсе непохожий на суетную атмосферу окружающего мира…

Из целлы княгиня София проследовала к эскалатору. Ее сопровождали майордом и палатины. Самоходная лестница пришла в движение. Она несла людей мимо прекрасных, таинственных и завораживающих залов, галерей, садов и колоннад. Палатинский дворец был столь огромен, что пеший путь от входа до четвертого яруса, где располагался Малый Тронный Зал, мог занимать до часа времени.

Императорский референт, облаченный в парадный калазирис прокуратора, встретил Софию у врат Малого Тронного Зала. После соблюдения всех ритуальных формальностей палатины широко распахнули украшенные золотом и ляпис-лазурью створки, приглашая посетительницу внутрь.

Майордом Палатиума вошел первым и возгласил:

— Его Величество Виктор Пятый Фортунат, Богами Избранный Август Аморийцев!