Богини Колизея. Любовь и кровь

С булькающим звуком несчастная сползла на пол, упав лицом в расширяющуюся лужу крови, а тренер, свирепо сдвинув брови, обернулся к мгновенно замолчавшим девушкам, глядевшим на него как на бога смерти:

— Кто еще хочет? Никто? Тогда построились и пошли, твари неблагодарные! Быстрее, быстрее!

Так, вразумляя своих «бойцов» затрещинами, он навел хоть какой-то порядок и повел строй к выходу.

— Молодец твой. Нарцисс, — шепнула Ахилла побледневшей Свами. — Будь я на его месте, сделала бы тоже самое. Жаль, что из-за этой истерички у ее подруг не осталось шансов.

Нубийка ничего не ответила, только крепче прижала к себе дрожащую Корнелию.

— Ну и что здесь интересного? — лениво поинтересовался Домициан, развалившись в кресле рядом с братом в императорской ложе. — Надеюсь, мы не потеряем зря время, глядя на выступление охотниц? Выпустить на арену женщин-венаторов — это так… свежо…

— Вот и я так думаю, — откликнулся Каризиан. — Хотя многие из наших общих знакомых считают, что подобная идея достойна осуждения. Со времен Нерона женщины не выходили на арену, и главы семейств уверены, что зрелище сражающихся матрон может подвигнуть их супруг на неповиновение.

— А что думают по этому поводу Север и Александр?

— Они полагают, что поскольку богини не раз брались за оружие, то простым смертным это вполне допустимо.

— Ну, что так думает наш греческий друг, меня совершенно не удивляет, но Север… Что с тобой стало, дружище? Помнится, в Иудее ты не был столь покладист.

— Все меняется в этом мире, Домициан. Я стал домоседом, начал много читать…

— И беседовать с Александром, не так ли? Никак не могу понять, мой дорогой философ, чего от тебя больше — пользы или вреда?

Твои рассуждения о том, что женщина способна к чему-то кроме деторождения, это подрыв основ римской семьи. Может, мне тебя распять на всякий случай?

Уязвленный незаслуженным упреком Александр хотел возразить, но Каризиан толкнул его локтем, и тот мудро промолчал, а Домициан, не получив ответа, удовлетворенно усмехнулся:

— Вот видишь, Александр, даже сильный и смелый мужчина смиряется с превосходящей силой и не хочет рисковать, а ты думаешь, что слабые женщины могут сражаться как мужчины. Это ерунда!

— Но Домициан, а вдруг эти девушки окажутся хорошими бойцами? Я полагаю, ланиста «Звериной школы» еще не сошел с ума, чтобы выставлять трусливых дур. Он же совсем не глуп и понимает, чем ему это грозит.

— Да уж, мне бы не хотелось, чтобы открытие Амфитеатра было омрачено скандалом, — вмешался в разговор Тит, оглядывая огромную массу народа, готовую повиноваться ему по первому сигналу. — Кстати, я помню свое обещание. Если на арене Луция продемонстрирует мужество, достойное звания венатора, то я дам ей свободу.

— Ха, мой друг оказался самым хитрым! — весело возмутился Север. — Он получит любимую женщину, а как же остальные? Александр, мы впали в немилость!

— Так ты сам сказал «любимую», — хитро покосился на начальника своей гвардии император. — Кроме Каризиана, я ни от кого не слышал подобных признаний.

Север осекся, но потом, собравшись с духом, пробормотал:

— Мне кажется, что если у нас с одной из венатрисс было бы больше времени на общение…

— Ну хорошо, друзья мои, по случаю праздника я буду милостив. Если кто-то из девушек уцелеет и будет в пригодной для дальнейшего использования форме, то я им всем дам свободу. Вы довольны?

— Император, ты так же щедр, как и велик!

— Ну то-то же… А теперь давайте посмотрим на этих несчастных. Вон их, кажется, ведут.

И так издерганным девушкам пришлось еще задержаться у выхода, дожидаясь окончания выступления жонглерки развлекавшей зрителей своим искусством, пока рабы присыпали кровавые пятна на арене чистым песком. К сожалению, предшествовавшая им таврокатапсия закончилась неудачно: акробат не рассчитал прыжок и был растерзан обезумевшим быком. Теперь изломанное, мертвое тело уносила в противоположные ворота похоронная команда под предводительством человека в маске Меркурия. Некоторых девушек от такого зрелища начало выворачивать наизнанку.

— Великий Юпитер, — простонал подошедший ланиста, хватаясь за голову. — Принцепс скормит меня первому попавшемуся льву. Боги отняли у меня разум, когда я влез в это дело. Фламм, если они меня опозорят, заколи меня сам, пока Цезарь не велит убить меня более жестоким способом.

— Может, я вас сразу проткну? Чего ждать-то? — осклабился старший тренер, обладавший примитивным чувством юмора.

— Цыц, шутник, а то я сам тебя прирежу! — вконец расстроился Федрина, пытаясь со своего места разглядеть, что творится в императорской ложе.

В это время жонглерка закончила представление и, собрав брошенные на арену деньги, которые ей щедро швыряли зрители, пробежала мимо, а глашатай объявил бой венатрисс «Звериной школы» с британскими волкодавами.

Римский оркестр, состоящий из труб, рожков, гобоев и водяного органа, завыл что-то невразумительное, и ланиста, оторвавшись от своих причитаний, вдруг рванулся к девушкам, стоящим в начале строя: