Богини Колизея. Любовь и кровь

— Не знаю. Понятно одно: пока здесь Ферокс, покоя не будет. Но он мой друг, и мне не хотелось бы, чтобы у него были неприятности. Он вам предан, и наказывать его не за что.

— Я и не собираюсь его наказывать. Кстати, что он из себя представляет? Я ничего о нем не знаю, кроме того, что он неплохо дерется на мечах и отлично чистит Виндекса.

Камилл задумался, пытаясь уместить в нескольких словах то, что узнал о своем друге за долгие годы странствований.

— Фероксицен, родом из Британии. Участвовал в восстании Боудикки, был ранен, попал в плен и был продан в рабство. Тогда сюда попало много британцев. Я его купил, натаскал на гладиаторские бои. С той поры мы вместе. Первое время он очень тосковал по дому. У него там остались жена и малыши, которые теперь, должно быть, уже совсем взрослые.

— Понятно, — кивнул Север, сосредоточенно обдумывая пришедшую в голову мысль. — Можешь идти. Охрана мне сегодня не понадобится, но, когда появится Ферокс, пришли его ко мне.

— Непременно, — обрадовался Камилл, который очень боялся сказать что-нибудь лишнего, что могло повредить его воспитаннице и другу.

Выполняя свои обязанности, он отправился с обходом, и около конюшни наткнулся на довольного Ферокса, только что слезшего с усталого коня. Отряхиваясь от дорожной пыли, он восхищенно похлопал по шее вороного красавца.

— Не поверишь: по-моему, я установил личный рекорд скорости по скачке на длинные дистанции! Что тут у вас без меня было? Ты выглядишь как-то странно.

— Неужели заметно? Ну что ж, кое-какие изменения у нас действительно есть. Ахилла теперь живет в этом доме. Принцепс дал ей свободу, римское гражданство, и она служит личным телохранителем у молодого хозяина. Вернее, не служит, а изводит всех своими истериками. Ты бы поговорил с ней, а? Насколько я понимаю, девчонка мечется между тобой и Севером… Ты ведь очень любишь Ахиллу, верно?

— Какое кому дело, как я к ней отношусь? — набычился бывший гладиатор.

Камилл помялся, подыскивая слова. Лучше бы, конечно, не влезать в любовные дела окружающих, но Ферокса надо подготовить к разговору с Севером, а то как бы чего не вышло…

— Сколько я тебя знаю, ты всегда умел думать головой, а не другими частями тела. И вот теперь ответь, только честно, что лучше для Ахиллы: стать любовницей старого гладиатора и с треском вылететь из дома, где она могла бы быть счастливой, или она стоит большего, чем состариться на арене или в грязной таверне.

Скрипнув зубами, Ферокс передал конскую амуницию выбежавшему конюху и, не отвечая, пошел в дом.

— Тебе велел зайти молодой хозяин! — крикнул ему вслед Камилл, довольный, что трудный разговор уже позади.

Но радовался он преждевременно, потому что, не успев зайти под крышу, услышал крики двух ссорящихся людей, потом звук пощечин, и из комнаты Ахиллы выскочил разъяренный Север.

— Дура! — бросил он в сердцах и собрался уже уйти, как увидел своего соперника и маячившего у него за спиной начальника личной охраны.

— Надо поговорить, — бросил он через плечо телохранителю и пошел, не оглядываясь, в атриум.

Озадаченный увиденным, Ферокс сокрушенно развел руками и побрел за хозяином, прикидывая, какие неприятности могут грозить ему и Ахилле.

Когда, закончив обход виллы, Камилл собрался с духом, чтобы поговорить с девушкой, то застал ее в полном расстройстве, сидящей на полу в темном углу комнаты. При звуке его шагов она подняла страдальческое лицо. У бывшей гладиатриссы был такой несчастный вид, что сердце Камилла дрогнуло, и он присел перед Ахиллой на корточки. Мягко взяв ее за подбородок, он заглянул в печальные зеленые глаза.

— Поссорилась с Севером? И сколько ты собираешься с ним ругаться? Если добиваешься, чтобы тебя выгнали из дома, то ждать осталось недолго.

У девушки задрожали губы и потекли ручьем слезы.

— Камилл, я не знаю, что делать, — вытерла она ладонями мокрые глаза. — Понимаешь, я не умею с ним разговаривать.

— А что, хозяин как-то не так говорит? — искренне удивился Камилл. — И чем тебе досадил Север?

— Он мне ничем не досадил. Он мне даже нравится… Немного… Но я обещала хранить Фероксу верность, понимаешь?

А он последнее время от меня шарахается, и я не могу с ним поговорить. Что мне делать, а-а-а?

И Ахилла снова залилась слезами. Впервые увидев свою воспитанницу плачущей, Камилл изрядно перепугался. Еще не хватало выслушивать про девичьи переживания! Да он ничего в них не смыслит! Если бы она завела разговор о своем выступлении в Амфитеатре — тогда другое дело, а в любовных вопросах он совершенно не сведущ.

— Не знаю, девочка, — тихо проговорил бывший ланиста, ища носовой платок. — Тебе бы не со мной об этом говорить, а с кем-то из подруг. Может, тебе к невесте сенатора сходить?

Уловив в словах старого друга рациональное зерно, девушка перестала заливаться слезами и после короткого обдумывания вскочила на ноги:

— Ты прав, Камилл! Сейчас же пойду! Кстати, ты не знаешь, Ферокс приехал?

— Приехал, переговорил с молодым хозяином и куда-то ушел.