Богини Колизея. Любовь и кровь

— Он жив! Его надо снять с креста! Помоги мне, пожалуйста!

Но Ахилла только фыркнула в ответ.

— Как ты это себе представляешь? Мы просто не дотянемся до перекладины. А если даже и достанем, то не сможем его удержать, и на звук падающего тела сбежится охрана. И тогда мы живо из венаторов превратимся в ноксиев [47]. А я не хочу быть сожранной на арене каким-нибудь полудохлым львом! И даже если все пройдет отлично, куда мы его денем? У тебя есть убежище, куда парня можно спрятать? Или ты хочешь положить его в нашей комнате? Давай, прощайся быстрее, и бегом отсюда, а то наш стражник того и гляди очухается!

И Ахилла ткнула пальцем в сторону неподвижно лежавшего тела.

— Но я не могу оставить его здесь мучиться!

— Он не будет мучиться. Я тебе обещаю. А теперь уходим!

Что-то в голосе Ахиллы было такое, отчего Луция, прижавшись напоследок щекой к холодным ступням бывшего возлюбленного, безропотно поплелась в сторону видневшегося светильника, словно корабль на свет далекого маяка.

Крадучись, они немного отошли от умирающего гладиатора, когда Ахилла остановилась, настороженно прислушиваясь:

— Кажется, тихо. Теперь ты пойдешь вперед одна…

— Нет!

— …пойдешь вперед одна, а я тебя скоро догоню. Будь предельно осторожна! Иди же!

В ее шепоте послышались настойчивые нотки, и Луция, стараясь подражать повадкам своей странной спутницы, начала медленно пробираться в нужном направлении, трясясь от мысли, что может в любой момент наткнуться на второго стража.

Прошло буквально несколько секунд, когда она услышала позади шелест летящего предмета и глухой звук, хорошо знакомый любому гладиатору — звук входящего в тело клинка.

Девушка замерла, боясь поверить страшной догадке, но тут ее схватила за руку вынырнувшая из мрака Ахилла и буквально поволокла за собой:

— Бежим! Дорога каждая секунда!

Еще на полдороге Луция заметила, как мимо их комнаты прошли с очередным обходом дежурные охранники, и за их спинами от колонны отделилась высокая худая тень, беззвучно шмыгнувшая в дверь.

— Ахилла!

— Вижу! Давай быстрее! Сейчас тут такое начнется!

Они чуть-чуть не успели добежать до дома, если можно так назвать комнату в казарме, когда с дальнего конца поля раздались громкие крики. Луция замешкалась, отчаявшись остаться незамеченной, но Ахилла толкнула ее в спину и, схватив за руку, протащила несколько метров, оставшихся до спасительной двери.

— Бегом! Скрываться нет смысла!

Уже не таясь, они проскочили узкую галерею и буквально ввалились в комнату, захлопнув за собой дверь.

— Великие боги, вы пришли! — и Луция с Ахиллой оказались в объятиях черных и белых рук.

— Мы не успели, все пропало! — всхлипнула вдруг Корнелия, опустившись без сил на постель.

— Ну что ж, умрем достойно, — отозвалась стойкая Свами, обнимая трепещущую подругу.

— А может, все обойдется, — откликнулась Ахилла, которая буквально лучилась азартом. — Есть надежда, что охрана, привлеченная шумом с другого конца двора, не смотрела в нашу сторону, и мы смогли пробраться незамеченными. Свами, тебя никто не видел?

— Еще чего! — гордо распрямилась дочь Африки. — Мы с этим парнем немного погуляли, а потом я убежала, а он остался собирать брошенные монеты.

— Ну вот и славно! А теперь быстрее по постелям! Сейчас наверняка примчится все начальство, и мы должны сладко спать, если не хотим неприятностей. Сенаторша, ты пыхтишь, как старый медведь. Постарайся побыстрее восстановись дыхание, потому что ты у них главная подозреваемая.

Раздался тяжелый топот приближающейся стражи, но прежде чем Нарцисс, которого оторвали от попойки с Фламмом, успел распахнуть дверь, девушки уже нырнули в свои постели и притворились спящими с большей или меньшей степенью достоверности. Так что когда в комнату с шумом ввалился тренер в сопровождении охранников с факелами, все лежали не шелохнувшись, словно пребывая в глубоком сне.

Нарцисс оглядел помещение, а затем сконцентрировал свое внимание на телах, лежащих на верхних полках. Особенно его заинтересовали светло-русые пряди волос той, что спала с левой стороны. Внезапно девушка пошевелилась и, приподнявшись на постели, посмотрела на своего тренера, едва приоткрыв щелочки заспавшихся глаз:

— Что такое? Уже подъем?

Нарцисс пристально поглядел в лицо Луции, ища следы волнения, но оно было столь безмятежным, что в его душу закрались сомнения. В конце концов, раб не был уверен в том, что видел промелькнувших в галерее девушек. Можно, конечно, наказать «курицу» просто так, в назидание остальным, но ведь она дочь сенатора, кто бы что ни говорил. Вдруг отец ее простит, что тогда? Луций Нумиций скор на расправу. И потом, девчонка свое уже получила. Стоит ли ее добивать, даже если смерть гладиатора — ее работа? У самого Нарцисса были похожие интрижки, и он сочувствовал парню, висевшему на кресте, от всей души. Ладно, он сделает вид, что им поверил…

На противоположной койке завозилась, громко зевая, Ахилла:

— Что-то случилось, тренер? Надеюсь, божественный Тит пребывает в здравии?

— Он-то в здравии, даруй ему боги много счастливых лет, а вот распятый бедняга…