Богиня ex machina

– Я рад и доволен, тем более, до конца недели придется просидеть безвылазно в лаборатории, – воспользовался моментом предупредить подружку студент.

– Опять в лаборатории? С озабоченными лаборантками? Или лаборантами? – поинтересовалась, но теперь уже достаточно спокойно, девушка. – И чего это тебе опять приспичило? Хочешь вернуться к прежним забавам с мальчиками?

К своему собственному сожалению еще во время первых встреч с будущей барменшей Гейнц рассказал ей о своих подростковых экспериментах с приятелями, с тех пор иной раз Милка припоминала ему гомосексуальные пробы, намекая, что любовник вполне может обойтись не только без нее, но и без женщин вообще.

– Мне на днях партию товара привезли, – не стал раскрывать подробности Гейнц. – Наверное, до конца лета хватит, если разбодяжить, как следует…

Фабричный морфин студент-химик легко разводил, превращая два десятка ампул в полсотни доз, при этом оборудование университетских лабораторий позволяло не просто добавить в наркотик дистиллированной воды, но и воспользоваться дополнительными препаратами, усиливающими эффект от приема, а также запаять дозы в ампулы, пусть и без маркировки, но тем не менее, внушающие клиентам больше доверия. В разбодяжке товара была заинтересована и Милка, активно помогающая своему любовнику сбывать ампулы с «кайфом» среди столичных постояльцев, не привыкших себе отказывать в сомнительных удовольствиях. Ну, а кроме того…

– Только эту дрянь и привезли? – будто бы мимолетно поинтересовалась девушка.

Наркотики лично её не интересовали, эффект от приема первой дозы был таковым, что Милка на всю оставшуюся жизнь зареклась потреблять эту дрянь, предпочитая даже папироске с «травкой» крепкие и сладкие вина и ликеры. Но ведь вместе с морфином, героином и прочей гадостью у Геши появлялся и чудодейственный препарат, который он со смешком звал «живой водой», превратившей девушку из вполне себе обыденной провинциалки именно в такую эффектную и броскую красавицу, изменив не только форму ушей, носа, бровей, но даже и родной, каштановый цвет волос, придав им очаровательную, медную рыжину. Теперь, уже с год откладывая в кубышку барменские чаевые и небольшой доход от реализации ампул, Милка вполне осознанно планировала в ближайшее время перебраться в столицу не нищей бедной родственницей, место которой только на дешевой панели, а состоятельной и красивой, молодой женщиной в поисках своего места под солнцем.

– А зачем тебе еще «живая вода»? – моментально догадался о сути вопроса Гейнц и, не удержавшись, съехидничал. – Хочешь эльфийские уши отрастить или голубые волосы, как из сказки?

– Длинные уши тебе больше подойдут, – хладнокровно парировала девушка. – А про мое желание ты и так знаешь…

– А мне и такие твои сиськи нравятся, – хмыкнул любовник и, не удержавшись, продолжил: – Тем более, ты их мне даже пощупать не даешь, а уж когда я их последний раз видел – уже забывать стал…

– Ну, так посмотри, – резко задрав под горло свитерочек, не стала отказывать Милка, демонстрируя студенту пару небольших, крепких, будто наливных, грудок. – А вот вырастут на два размера больше – еще приятнее будет…

– Ну, да, раз в полгода и посмотреть будет приятнее, – ехидно согласился Гейнц, наконец-то, застегивая брюки, но с соседней постели так и не подымаясь, расслабленный после неприятного общения с Черри и полученного от Милки удовольствия. – Лучше бы ты заглядывала почаще и на подольше, тогда бы и такие, как есть, вполне были бы кстати…

– Ладно, не ной, как могу, так и заглядываю, – огрызнулась девушка, заканчивая демонстрацию своего бюста. – У меня, все ж таки, работа постоянная, это ты можешь на лекции ходить, а можешь и дома на койке валяться…

– Сначала ты работаешь на зачетку, потом зачетка работает на тебя, – вздохнув, выдал старинную студенческую сентенцию Гейнц.

Понимая, что сказать друг другу у них больше нечего, кроме постельного удовольствия и общего дела их мало что связывало, Милка собралась уже, было, покинуть квартирку своего любовника, но спохватилась.

– Знаешь, Геша, ты бы попридержал пока товар в надежном месте, – сказала она, переминаясь с ноги на ногу. – Потом его разбодяжишь…

– Что такое? – моментально выкарабкиваясь из сладкой, томительной полудремы, приподнялся на постели студент. – Что ты узнала?

– Да приехал в город какой-то столичный хлыщ, – пояснила Милка, зачем-то старательно пряча глаза. – Они сегодня с начальником полиции в моем баре завтракали и какие-то дела обсуждали, явно – общие. Вот только парень этот, приезжий, не «фараон», уж я-то их в баре насмотрелась досыта. Этот какой-то… скользкий. Вроде, сыскарь, а приглядишься – совсем нет…

– Ты не могла с этого начать? – возмутился, было, Гейнц.

– Какая разница – с чего начать, лишь бы хорошо кончить? – игриво отозвалась Милка. – Но ты все-таки подумай, может, стоит отложить дела на недельку-другую? Все равно времени до начала даже летних заездов еще полно…

– Я подумаю, – нехотя выдавил из себя студент, окончательно разозлившийся на озабоченную подружку, чуть не позабывшую из-за своей похоти о более важных делах.