Богиня Крола

Он нежно погладил ее, лаская кожу большими пальцами, сжимая ее грудь так, как она ему показывала. Она открыла глаза и на мгновение сверкнула зубами, снова прильнув к его губам. Он продолжал прикасаться к ней, пока их языки заигрывали друг с другом. Движения Наоми ускорились. Она прижималась к нему все сильнее, а ее бедра, покоившиеся на его животе, начали покачиваться. Это окончательно свело Крола с ума, его возбужденная плоть теперь болезненно ныла. Он знал, что ему нужно было оказаться внутри нее, что ей нужно было точно также раскачиваться на его бедрах. Он положил руки ей на ягодицы, чувствуя изгиб ее спины, и прижал ее к себе.

Ее руки снова скользнули по его телу, ногти щекотали мех, вызывая дрожь. Одна из ее рук исчезла с его кожи, и он почувствовал ее напротив своего живота, когда она засунула ее под своё одеяние. Она со стоном оторвалась от его губ, другой рукой упершись в землю у его головы, когда склонилась над ним, ее волосы упали тёмной завесой кудрей, обрамив её лицо. Она наблюдала за ним, тяжело дыша, а он смотрел в пространство между их телами туда, где скрылась другая ее рука. Он не мог видеть ее под одеянием, но догадывался, что она прикасалась к своему лону. Зачем ей трогать себя там, если не для того, чтобы провести необходимую подготовку к спариванию? Подготовка, которой должен был заняться он. Неужели она считает, что он не справится? Крол провел пальцами по ее руке, затем направил их под её одеяние.

Глаза Наоми расширились, и она замерла, ожидая, когда он к ней присоединиться. Под одеяниями не было места, и он в отчаянии задумался, зачем она их носит, особенно сейчас, но она подвинулась и освободила ему место, чтобы он мог положить свою руку поверх ее. Жар между ее ног обжигал, от этого у него пересохло во рту, и он сглотнул, полностью сосредоточившись на том, что подсказывала ему рука. Он следил за ее движениями, когда она начала выписывать небольшие круги. Он попытался подлезть под ее руку, и тогда она отдернула свою, внезапно организовав ему контакт со своим естеством.

Она была такой мягкой, подумал он сначала. Наверно, такой же мягкой, как детский пушок Рилла. Возможно, это было самое нежное, к чему он когда-либо прикасался. Её лоно было мокрым, но не от воды, это он точно знал. Оно было таким влажным, что позволяло его пальцам скользить по её нежным складочкам, пока он не отыскал вход, проникнув чуть глубже. Наоми резко втянула в легкие воздух, и Крол почувствовала, как ее лоно под его пальцами напряглось. Он не хотел, чтобы она напрягалась, поэтому вернулся к тому месту, где она касалась себя. Он изо всех сил старался успокоить ее круговыми движениями, и она вздохнула, полуприкрыв глаза, ее бедра начали раскачиваться под его ладонью. Он почувствовал что-то твердое, но очень маленькое, и когда он сосредоточился на этом, Наоми застонала. Он почувствовал, что сделал что-то правильно.

Добавив нежности своим прикосновениям, насколько это было возможно, несмотря на яростный огонь, пылающий внутри него, он гладил и ласкал Наоми, желая, чтобы она знала, что ей не нужно бояться его или его прикосновений. Да, он был большим и покрытым шрамами, но он никогда не причинит ей боль. Он позаботиться о ней.

Используя ее реакции в качестве ориентира, он узнал, какие прикосновения ей по душе. Её дыхание вырывалось урывками, ее руки сжимали в кулачках его шкуру, ее кожа блестела от пота. Она вся сияла. Все, что он мог сделать, это наблюдать и помочь ей достичь освобождения. Он даже не возражал против того, что, как только она получит удовольствие, у нее может пропасть желание спариваться с ним. В тот момент он не остановился бы ни за что на свете.

— Сделай это, расслабься, — сказал он ей, урча и мурлыкая, словно звук его голоса мог помочь. По тому, как она заглянула ему в глаза, он понял, что это сработало. Черты её лица исказились, она еле слышно вскрикнула, и он почувствовал, как ее лоно затрепетало под его рукой, притягивая и маня. Он задумался, имело ли для нее значение, был он внутри нее или нет. Он подозревал, что ощущения, которые охватят его ствол окажись он в ней многое изменят.

Наоми на мгновение затаила дыхание, затем внезапно прижалась губами к его губам, какое-то время посасывая их, после чего отпустила его и прижалась ртом к его челюсти, горлу, груди. Она двинулась ниже, его позвоночник натянулся, как струна, когда его ствол потерся о ее одеяние, а затем дернулся у ее живота, когда она продолжила лизать и посасывать его живот. Она взяла его плоть в руку и крепко сжала, пока усаживалась поудобнее. Одно это нежное сдерживающее прикосновение разошлось по его телу волнами жидкого огня, и он начал ерзать. Ее прикосновение было слишком легким, но он не стал бы делать то, что сделал со своим хвостом, и заставлять ее усиливать хватку. Он никогда не видел, чтобы его половой орган бы способен на то, что вытворял сейчас — стоял колом, опухший и покрасневший. Он боялся к нему прикоснуться, его руки были намного грубее, чем у нее. Она знала, что делать, а он нет.