Богиня любви

– Для двух людей, которые никак не могли поладить, мы делаем явные успехи.

Глаза Чес расширились. Она не могла этого отрицать.

Она спасла вместе с ним ребенка, они вместе смеялись, он обнимал и целовал ее, и на нее произвели впечатление не только сила Тома, но и многие другие качества, проявившиеся в нем. Его забота о Мэри Бакстер и ее сыновьях, растущих без отца, например…

Просто сидеть и пить с ним шампанское было приятно, но…

Она внезапно отвела взгляд, когда в голове у нее зазвенели предупреждающие звоночки, и выражение ее лица изменилось.

Видимо, он заметил это, потому что спросил:

– Ты сожалеешь об этом, Чес? Давай не будем ходить вокруг да около. Меня все еще преследуют видения тебя в красной шелковой сорочке – и ничего больше.

Чес сглотнула и выпалила, даже не подумав:

– Ты ничего не предпринимал по этому поводу.

Он коротко улыбнулся.

– Ты совершенно ясно дала понять, что не хочешь этого. Теперь ты говоришь, что сожалеешь?

– Нет! То есть… я хочу сказать, если для тебя это что-то серьезное, то… – она помолчала, подыскивая нужные слова, – впрочем, возможно, серьезность – неподходящее слово.

– Короткая интрижка, кувыркание в сене – ты полагаешь, что это все, к чему я стремлюсь? – Он вскинул брови. – Откуда тебе, черт побери, знать, что я думаю?

Чес прочистила горло.

– Возможно, уместно будет сказать, что по причинам, о которых я не хочу говорить, у меня в данный момент нет желания завязывать отношения с мужчинами.

– Как так?

– Э… это мое дело.

– Ты хочешь сказать, что швыряешь всех мужчин в одну кучу с тем, который бросил тебя у алтаря? – Он уставился на нее. – Думаешь, это разумно?

– Я думаю, – процедила Чес сквозь зубы, – это очень разумно. И так уж случилось, что это я бросила его у алтаря. Это я отменила свадьбу. – Она резко замолчала и грозно нахмурилась. – Кто тебе рассказал об этом?

Он пожал плечами.

– Ванесса.

– Просто взяла и ни с того ни с сего рассказала?

Он окинул ее ироничным взглядом.

– Нет, не просто взяла и рассказала. Я спросил, что она знает о тебе.

– Зачем?

– Вини в этом опять же свою красную ночнушку. Или свою неспособность отличать правую сторону от левой.

– Ты ведь не сказал ей, почему спрашиваешь, нет? – Ее взгляд стал испуганным.

Он позволил себе легкую улыбку.

– Я сказал ей, что ты, похоже, всецело посвящаешь себя своей карьере. Она ответила, что это наверняка из-за того, что какой-то подлец бросил тебя у алтаря.

Чес готова была пристрелить себя за то, что доверилась сестре Тома.

– И еще она проговорилась, – добавил он, – что с тех пор ты не завязываешь ни с кем серьезных отношений.

– Я… нет… то есть да.

– Не кажется ли тебе, Чес, что это именно тот случай, когда говорят, что горшок котел сажей корил? Если ты отвергаешь не всех мужчин и не настроена на серьезные отношения, то мы могли бы доказать, что не так уж не подходим друг другу, как ты считаешь…

– Да, я отвергаю не всех мужчин, – сдержанно ответила она, хотя уже начинала злиться. – Вот, например, если бы Руперт Литон, лорд Уивер, уже не был занят, я была бы не прочь узнать его получше.

У Тома округлились глаза, затем он рассмеялся.

– Я всего лишь хотела сказать, что предпочитаю его тип, – пояснила Чес. – Однако, – она поднялась и сгребла в охапку свои вещи или, по крайней мере, попыталась, – это мое дело, а не твое. Я буду жить в той же самой комнате?

– Понятия не имею. Пожалуй, было бы целесообразно поселить тебя рядом с ванной. – Он наклонился и поднял черный кружевной лифчик и красную шелковую ночнушку. – Я понесу это, – с невинным видом добавил он и ослепительно улыбнулся. – Где ты будешь жить, знает Арнольд, наш домоправитель. Он обычно вывешивает список. Мы можем свериться с ним.

– Тебе все это доставляет удовольствие, верно? – обвиняюще спросила Чес.

Он взглянул на ее вещи, которые держал в руках.

– Это определенно навевает воспоминания о нашей первой встрече, Чес.

Она резко развернулась и зашагала в сторону кухни.

Кремовая спальня, в которую ее на этот раз поместили, была меньше предыдущей, но зато у нее была своя ванная, а французское окно выходило на боковую веранду, с которой открывался чудный вид на реку.

Чес свалила свои вещи на кровать и повернулась к Тому.

Он отдал ей рубашку и лифчик и поставил баночку увлажняющего крема на тумбочку.

– Полагаю, мне вот-вот будет велено убираться?

Едва заметный огонек вспыхнул в голубых глазах Чес.

– Тебе здесь больше нечего делать, – сдержанно сказала она, затем огонек превратился во вспышку раздражения. – И не надо пытаться заставить меня чувствовать себя виноватой!

– Ты всегда такая раздражительная и неприступная?

– Нет… я… – она замолчала и отвела глаза. – Если тебе кажется, что ты налетел на кирпичную стену, извини, но я ничем не могу помочь.

Наступило молчание. Они долго смотрели друг на друга, и Чес начала сомневаться, права ли она была, когда сказала, что не может помочь.

В его взгляде теперь не было веселости. Том смотрел на нее серьезно и внимательно – и взгляд его вытворял с Чес странные вещи.