Богиня по крови

Бабушка с дедушкой посмотрели на нее из-под очков. Они сидели на своих обычных для вечера местах – в одинаковых креслах-реклайнерах[22] – и читали, не обращая внимания на включенный телевизор. У бабушки в руках был бокал с красным вином, а дедушка пил кофе (без кофеина, разумеется). На журнальном столике между ними стояли убогие остатки того, что раньше было куском домашнего вишневого пирога. Бабушка взглянула на дверь за ее спиной.

– Дорогая, а твои подружки не хотят зайти? Я испекла вишневый пирог.

– Нет, я отослала их по домам. Мне надо с вами обоими поговорить.

Дедушка снял очки.

– Что случилось, малышка Морги?

– Сегодня, когда я была в пещере, произошло нечто странное. Просто фантастика какая-то.

Морриган не стала садиться на свое обычное место – двуспальный диван – и заходила по комнате. Ее переполняло нервное возбуждение, и она сама не понимала почему. Всю дорогу до дому она кипела. Она почти не разговаривала с подругами, и те очень скоро перестали обращать на нее внимание. Списав ее плохое настроение на ПМС[23], девчонки болтали о такой чепухе, что Морриган просто не могла дождаться, когда же попадет домой и избавится от их общества.

– Расскажи нам, милая, – сказала бабушка.

– Хорошо. Все началось с моей странной реакции на пещеру. У меня было такое чувство, что я пришла домой. Нет-нет, даже больше. Словно я вернулась домой. Нет, все равно не так. – Морриган расстроенно вздохнула. – Я неточно описываю. Когда я вошла в пещеру, мне показалось, что я там своя, что там мое место. Вы же знаете, как иногда я чувствую себя чужой, инородной. – Бабушка с дедом кивнули. Они действительно понимали ее – и всю жизнь помогали ей с этим справиться. – Я никогда еще не чувствовала себя так, как в той пещере.

Ну, дорогая, ты ведь всегда любила природу. Полагаю, это вполне логично. Тебе стало приятно, когда ты подумала, что находишься в объятиях земли, – сказала бабушка.

– Я сначала так себе и сказала. Но потом случилось кое-что еще, и я поняла, что это нечто большее, чем просто любовь к природе.

– И что произошло еще? – Она заметила, что в голосе Де появилась осторожность. Наверное, он волнуется, что она поссорилась с подругами. Сколько Морриган себя помнила, дедушка всегда подчеркивал, как важно иметь друзей, что надо находить общий язык с другими и стараться стать хорошим человеком. Сегодняшнее напоминание о его настойчивых попытках заставить ее соответствовать остальным и заводить друзей почему-то вызвало у нее необычайную вспышку раздражения, которая, в свою очередь, выразилась в краткости ее ответа.

– В пещере меня поприветствовали кристаллы, они назвали меня Несущей Свет и зажглись от моих прикосновений.

Несколько секунд все молчали. Морриган тянуло заерзать, но она сдержалась. Стиснула руки и стала ждать. Первой заговорила бабушка:

– Дорогая, ты имеешь в виду, что передала кристаллам тот огонь, что умеешь вызывать руками?

Морриган покачала головой:

– Нет, это было не так. Казалось, огонь уже находится внутри их, и, когда я к ним прикоснулась, кристаллы засветились.

– Твои подруги это видели? – спросила бабушка, в ее голосе звучала нерешительность, словно она не знала, хочет ли знать ответ.

– Нет. Никто не видел.

– Морриган, ты сказала, что кристаллы тебя поприветствовали и назвали Несущей Свет. Ты имела в виду, что это сказал один из голосов ветра? – спросил дедушка.

– Нет. Это был не голос ветра, я слышала его по-другому. Дедушка, это нечто удивительное! – Она забыла о раздражении, присела рядом с его креслом и обхватила большую, загрубевшую от работы руку. – Я прикоснулась к кристаллам так, как сейчас касаюсь твоей руки. И они ожили. Я чувствовала, как они подрагивают. Это было как прикосновение к коже животного. А потом, через руку, я услышала, что они меня приветствуют. Голос звучал не в ветре, он звучал в моей душе. А когда я подержала руку подольше, они начали нагреваться. И потом засветились.

Она с удивлением заметила, что в глазах дедушки появилась печаль. Он ласково похлопал ее по руке и, повернув голову, встретился с твердым взглядом жены.

– Пришло время рассказать ей все, – произнес он.

– Я знаю, – сказала бабушка.

У Морриган сжалось сердце, и внезапно ей захотелось забрать все свои слова обратно. Слова дедушки звучали пугающим приговором, и в глубине души она знала, что после его объяснений она никогда уже не станет прежней.

– Сядь, малышка Морги. Я расскажу тебе одну историю. – Дедушка жестом показал ей на маленькую скамеечку, которую сам вырезал из старого дуба. Морриган села перед бабушкой и дедом, как сидела бесчисленное количество раз в детстве – когда все втроем они болтали, смеялись и делились радостями и горестями. Воспоминания о детстве ее успокоили. На нее смотрели ее родные бабушка и дедушка, которые всегда ее очень любили. Ей не надо бояться того, что они ей расскажут.

– Что, дедушка?

– Твоей матерью была не Шеннон.

Слова были такие простые, одно короткое предложение. Но Морриган чувствовала себя так, словно дедушка ее ударил. Боль показалась настолько реальной, что она вздрогнула.