Богиня победы

— Да здесь недалеко, часа полтора лёта. Это уже Индонезия. Что, хочешь поехать? — улыбнулся он.

— К вашим варанам? Да что-то не очень.

— Ладно, я тебе Индонезию все равно покажу. У меня здесь работы дня на три, а потом, в субботу, на Бинтан поедем. Это тут, через пролив, час на пароме. Тропический рай!

Эдик, мечтательно закатив глаза, расплылся в блаженной улыбке. По этой улыбке Ника мгновенно поняла, что и там он уже бывал — и явно не один. Поняла, и какая роль в тропическом раю будет ей отведена. Однако с Эдуардом ей было надежно и спокойно, такие мужчины ей раньше не попадались. На фоне ее однокурсников с ошалелыми от рыночных перемен глазами и пустыми карманами он здорово выигрывал. Ладно, пусть будет так. Эти два дня в тропическом раю ее совсем не пугали.

За несколько лет совершивший головокружительную карьеру от скромного сотрудника Совэкспортхлеба до самоуверенного «хозяина жизни», Эдуард гостиницу выбрал такую, что у Ники аж дух захватило.

Гигантский холл благоухал цветами в огромных вазах и сверкал гигантскими шарами люстр, подвешенных к высокому, почти невидимому потолку. Отливающие серебром скоростные лифты, запечатанные в бело-розовый мрамор, вышколенная обслуга, наперед угадывающая пожелания клиентов, — все это навалилось на девушку ошеломляющим потоком впечатлений. И когда они быстро и бесшумно взлетели на тридцать пятый этаж, Ника словно воспарила: она даже не чувствовала своего тела.

— Ну как? — Вышагивая за боем по устланному богатыми коврами коридору, Эдуард явно наслаждался произведенным эффектом.

Номер с огромными панорамными окнами, выходящими на зелено-голубую гладь океана, был настолько великолепен, что Ника только и нашла сил тихо прошептать:

— Я умираю…

Перед ее глазами еще стояло пьяное, оплывшее лицо Славика, купе грязного поезда на Кисловодск, ужасные катакомбы недостроя, где она готова была проститься с жизнью. А тут!..

Эдик уже раскрыл чемодан, сбросил с себя джинсы, пиджак и вышел к ней в белоснежном халате и плавках:

— Ну что, пойдем окунемся? Чего засиживаться?

— Прямо вот так — в халате? Океан же вон, далеко. — Она указала рукой на изумрудную гладь за окном.

— Какой океан, детка? В бассейн! Здесь прекрасный бассейн прямо на крыше, тебе понравится.

— Ой, а у меня и купальника нет… — приуныла Ника.

— Ну, это мы сейчас решим. С твоей фигурой мы его тебе за пять минут подберем.

Он взял ее за руку, и они спустились на лифте на второй этаж, который сплошь состоял из небольших уютных ресторанов.

— Это японский, тут суши-сашими подают, — с удовольствием играл роль гида Эдуард (он так и пошел в халате). — А тут китайский. Кстати, очень неплохой. Южнокитайская кухня, — почему-то доверительно сообщил он ей, и Ника подумала, что там, в Южном Китае, наверное, кормят чем-то совершенно особенным. — А вот и индийский, тоже ничего, но кухня островата, на любителя.

Вслед за ресторанами пошли небольшие, но явно недешевые магазины с богато оформленными витринами.

— А вот и то, что мы ищем, — произнес Эдик, войдя внутрь одного из них и жестом подзывая к себе продавщицу.

— Я сейчас запутаюсь, здесь так всего много, — растерялась Ника, завороженно блуждая взглядом по разноцветному великолепию.

— А ты возьми сразу три-четыре купальника разных, будешь надевать их по настроению. Ты давай меряй, а я вот там, у барной стойки, пивка попью. Тут, конечно, оно не такое, как в Бельгии, но по жаре сойдет.

Он вышел из магазинчика, и продавщица начала радостно щебетать что-то на своем сингапурском английском, который Ника еще не вполне понимала.

В Сингапуре жили китайцы, малайцы, индийцы, индонезийцы, и все они говорили на смеси английского со своим родным языком. Разобрать это без привычки было невозможно. Пока что Никино чуткое к языкам ухо уловило только одно: от английского они оставляли первую часть слова, а остальное — на птичьем. «Гуде» означало «Гуд дэй», «най» означало «найс» — красиво, «рай» означало «райе», то есть рис.

Ника сделала движение к стеллажам, чтобы самой снять пару купальников и отправиться с ними в примерочную. Но проворная продавщица, улыбаясь и беспрестанно что-то рассказывая, в две секунды собрала с вешалок почти половину своего магазинчика и всю эту цветную груду свалила в огромную корзину. Не переставая улыбаться, она потащила корзину в примерочную, приглашая Нику следовать за ней.

Поначалу Ника решила ограничиться покупкой бирюзового и черного купальников, но затем соблазнилась другими, необычно ярких расцветок, а заодно и парео, которые только входили в моду. Нике все эти вещицы казались настоящими произведениями искусства: таких сочных и неожиданно гармоничных в своем контрасте расцветок в России она не видела.

Мозг Ники просто взрывался, глаза разбегались — сделать выбор было практически невозможно. Да еще и продавщица беспрестанно всплескивала своими маленькими смуглыми ручками и повторяла на все лады: «Най, най! Бьюти!»