Богиня роз

А потом наконец сквозь потрясение в его ум пробилась истина во всех ее масштабах. Севильяна жива! И весной, когда ради благополучия сферы снов должны принести в жертву Эмпузу, умереть должна Севильяна, а не Микадо! И все, что ему нужно, — это найти способ отыскать исчезнувшую Верховную жрицу Царства роз. Это должно быть возможно. Севильяна сбежала — но наверняка ее можно вернуть. Астерий крепче обнял Микадо. Вот и ответ. Он не принесет в жертву Микадо. Он поменяет ее на ту неправедную Верховную жрицу, а Микадо вернет в ее безопасный земной мир. Ему, конечно, придется расстаться с ней, но это он переживет. Да, он будет тосковать по ней вечность, но он это выдержит. А вот чего ему точно не вынести — так это мысли о том, что именно от его руки она должна умереть. Если она покинет этот мир, он потеряет свою любовь. Если он принесет ее в жертву, он потеряет свою душу.

Он не может принести в жертву свою любовь, и он не может потерять душу. Он нашел ответ, и он — могучий сын титана. Он воспользуется всем запасом своих магических сил, чтобы покончить со всем этим. Но не сейчас. Не этой ночью. Сегодня он погрузится в чудо любви Микадо, и он не будет думать о бесконечной пустоте будущих рассветов.

Микки стояла у входа в пещеру, прислонясь к гладкой стене, смотрела наружу, в туманное утро, и жевала кусок хлеба. Сзади к ней подошел Астерий, и Микки прижалась к нему.

— Дождь, — удивленно сказал Астерий. — Здесь не часто случаются дожди.

— Это я устроила. Когда я вчера наводила чары здоровья и защиты, я приказала Воде сделать это. Некоторое время дождь будет идти каждое четвертое утро. Это полезно розам, да и всему этому миру тоже. Утренние дожди успокаивают… это отличное время для того, чтобы сладко поспать и омолодить душу.

Микки развернулась в объятиях Астерия.

— К несчастью, я не предупредила служанок, что дождливое утро равняется свободному утру. Воображаю, как сейчас все четыре воплощения стихий гадают, почему я не зову их на работу. А поскольку вчера вечером в этот мир после долгого перерыва были допущены мужчины, могу поспорить, что по крайней мере две из них ужасно устали и сердятся от этого ожидания. Мне надо пойти повидать их. А ты чем займешься?

— Тем же, чем и каждое утро. Я пройду вокруг всего этого мира вдоль Стены роз, чтобы убедиться в безопасности. А потом наберу еще нитей для Ткущих Сны.

Он погладил Микки по щеке.

— Только сегодняшним утром я буду выполнять обязанности, неся на себе твой запах и вспоминая всем сердцем твою улыбку, твои прикосновения, вкус…

Астерий улыбнулся.

— Иной раз говорят, что дождь — это нечто темное и унылое, но для меня сегодня он светел и полон обещаний.

— Невероятно романтично. Впрочем… кто знает? — Микки потрогала его кирасу. — Ну, поцелуй меня, и пойдем по делам.

Микки подумала, исчезнет ли когда-нибудь в глазах Астерия выражение неожиданного счастья, вспыхивавшее при каждом их соприкосновении или, как сейчас, поцелуе. Она искренне надеялась, что не исчезнет.

— А ты найдешь время, чтобы пообедать со мной?

Он снова поцеловал ее, прежде чем ответить.

— Разумеется. Тебе нужно только позвать меня.

— А вечером?

— Приказывай, Эмпуза, я буду вынужден повиноваться, — сказал он, и его темные глаза сияли.

— Ну, это ты сейчас так говоришь, а посмотрим, что ты будешь думать о повиновении через годик или больше, — поддразнила она его, насмешливо вскинув брови, и с удивлением увидела, как сразу напряглось его лицо, а глаза утратили искрящееся веселье.

— Я никогда не устану ни от тебя, Микадо, ни от твоих приказов, даже если мы проведем вместе целую вечность.

Его слова легли на сердце Микки тяжелым камнем. Как она могла забыть, что он бессмертен? Она постареет, а он — нет. Она умрет, а он — нет. Нет! Она не станет думать об этом сейчас, в самом начале их любви. У них есть время, чтобы насладиться чудесным, головокружительным чувством новой любви… и в этом смысле они ничуть не отличаются от других пар. Она не станет портить медовый месяц их страсти ужасными мыслями о будущем, когда она будет бродить по розовым садам, едва переставляя ноги и опираясь на его вечно крепкую руку. Оставит ли он ее, когда она постареет? Будет ли желать ее тогда? «Прекрати! Делаешь то самое, чего обещала не делать!» Микки заставила себя улыбнуться.

— Я не всерьез говорила, это просто шутка, Астерий. Но раз уж ты упомянул о приказах, я буду просто счастлива приказать тебе прийти ко мне сегодня вечером.

Она оглянулась через плечо на уютную пещеру, где во всем ощущалось его присутствие и везде виднелись творения его рук.

— Вообще-то, думаю, я бы предпочла сама прийти к тебе…

Легкий дождь окрасил сады в нежные акварельные тона, превратив все вокруг в нечто похожее на картины импрессионистов. Микки решила, что ей это нравится. Это подходило основной теме здешнего мира — мечтательности, сонности.