Богиня. Тайны жизни и смерти Мэрилин Монро

С 1950 года, когда он познакомился в Голливуде с Мэрилин, Миллер написал еще три пьесы. В 1953 году, когда набирала силу развернутая сенатором Джозефом Маккарти кампания против вымышленного коммунизма, появилось «Тяжкое испытание» (The Crucible), в основу которого легла история расправы над ведьмами в Сейлеме, что было два с половиной столетия назад. В 1955 году увидела свет его пьеса «Вид с моста» об отце, предавшем ухаживавшего за его дочерью молодого человека, который нелегально иммигрировал в Америку. В тот год на Восток приехала Мэрилин.

Мэрилин появилась в Нью-Йорке в ту пору, когда жизненно необходимое напряжение уже ушло из личной жизни Миллера. Его брак подвергся суровым испытаниям. Жена, которая в первые годы их семейной жизни работала, чтобы он мог писать, которая родила ему детей и исправляла его рукописи, больше не устраивала его. Дело шло к разводу, как заметил он год спустя: «С Мэрилин или без нее».

Корреспонденту «Тайм» в 1956 году он сказал: «Я знать ничего не знал о том, что Мэрилин собирается в Нью-Йорк, пока не прочел об этом в газетах». Со дня их встречи в 1950 году они не виделись, но о том дне ни он, ни она не забыли.

Миллер помнил молодую женщину на коктейле в Голливуде, «такую испуганную, что она не могла вымолвить ни слова, а просто стояла молча, отказываясь принимать участие в пустой светской болтовне». Он сказал, что сумел завоевать ее доверие, потом в течение трех дней провел с нею в общей сложности часов восемь. Она пожаловалась ему на «удушающее чувство неполноценности, на неспособность завести настоящих друзей, на то, что люди воспринимают ее только как тело и ничего больше».

Миллера поразила «чувствительность и восприимчивость Мэрилин, ее понимание реальности», и он сказал ей, что она должна поехать в Нью-Йорк и учиться актерскому мастерству. Когда он уехал из Калифорнии, о своих проблемах она писала ему в письмах, и он отвечал ей. Так продолжалось недолго. Потом, когда он окунулся в работу над новой пьесой, переписка прекратилась.

Критик Морис Золотов, знавший их обоих, Мэрилин и Миллера, полагает, что встреча в Голливуде наложила отпечаток на драматурга и повлияла на его работу. Как в «Тяжком испытании», так и в «Виде с моста» Золотов отмечает тему вечного треугольника, неверности в браке и любви зрелого мужчины к молоденькой девушке. Сам Миллер, хотя и не сразу, а по прошествии нескольких лет, также признается, что «Вид с моста» «отражал тревогу… не столь далекую от моих собственных душевных переживаний…».

Его коллега, драматург Клифорд Одетс, прочитав «Тяжкое испытание», которое Миллер написал сразу после встречи с Мэрилин, сказал: «Никакой мужчина не написал бы такую пьесу, если бы его браку не грозил распад».

Во всяком случае девушку из Голливуда Миллер нашел спустя некоторое время после того, как Мэрилин, проехав на розовом слоне, появилась в общенациональной телевизионной программе и открыла для себя Ли Страсберга. Было это в апреле 1955 года.

По словам Мэрилин, встреча произошла снова на вечере, куда была приглашена театральная общественность Нью-Йорка. Она пила водку и оранжад, когда Миллер подошел к ней. Они немного поболтали и в конце вечера расстались. Миллер выждал две недели, а затем позвонил Пауле Страсберг из Актерской студии и спросил номер телефона Мэрилин. Они встретились в доме их общего друга, поэта Нормана Ростена, который учился вместе с Миллером в Мичиганском университете. Так начался их любовный роман.

Они сумели одержать замечательную победу: встречались почти год, а пресса ничего не подозревала. Миллер, длительное время заимствовавший велосипед у своего сына, наконец решился и купил велосипед для себя. Это была английская машина с приводом, как у Мэрилин. Вдвоем, никем не замеченные, они могли спокойно колесить по Шипсхед-Бей в Бруклине или по Кони-Айленд. Соглядатаи из колонок светских новостей никогда не сидели в засаде в местах, подобных этим. Перекусить они заходили в неприметные ресторанчики, где тихо садились в углу.

Питер Леонарди, тогдашний ассистент Мэрилин, потом скажет: «Я находился при ней денно и нощно целыми неделями, но я ни разу не слышал имени «Миллер»».

Миллер, о присутствии которого так долго мечталось и чья фотография у постели Мэрилин служила единственным утешением, наконец стал реальностью дня. Он, как в один голос давно признавали все журналисты, на самом деле походил на другого человека, с портретом которого Мэрилин никогда не расставалась, — на Авраама Линкольна, только без бакенбардов. Годы спустя, когда ее спросили, за что она была благодарна Миллеру больше всего, Мэрилин ответила: «Он дал мне понять важность политических свобод в нашем обществе». Миллер был человеком, который на социальные темы мог говорить часами. Зажав трубку в зубах, или, если ее не было, перекидывая из одного угла рта в другой сигарету, он развивал любимую теорию, а Мэрилин слушала.