Богоборец

– Что с бойцом? – строго поинтересовался гроза нарушителей. – Что у него за рожа?

«Рожа» скромно, но с достоинством потупилась.

– С вертолёта выпал, товарищ полковник! – не моргнув глазом соврал Петруха.

– С какой высоты?

– Да нет, после приземления уже, товарищ начштаба! – Петруха показал Гоше кулак за своей спиной.

Втиснулись в машину и поехали.

– Хоть какая-то польза от Киселёвского автомата, – зашептал мне в ухо Гоша, – слава богу, не признал! – покосился он на полковника, – Теперь главное не проговориться, чтобы меня голос не выдал.

– Да? А что он и голос твой знает? – я начал переживать за Гошу.

– Да он дурачок какой-то! Чуть меня не расстрелял. Потом расскажу как-нибудь. – Гоша умолк.

6

В тёмной дали запрыгали три пары лучей, ощупывающих ночь. Потом появились источники лучей – фары: нам на встречу двигались три автомобиля. Вскоре мы пронеслись мимо грузовиков – «Уралов». В призрачном свете я разглядел полкашей в полной боевой выкладке, сидящих в машинах. По моим прикидкам их было человек шестьдесят-семьдесят и ехали они явно по наши души.

«Расчёт усиления. Значит, на точке осталось человек двенадцать караула, – промелькнула в голове мысль, – но у часовых-то боекомплект не „холостой“. Как это мы с ними воевать будем?»

Из темноты неожиданно выскочила «сетка-100», высоковольтное ограждение-ловушка. За ней едва угадывалось «сто первое» сооружение – караул десятого полка. Фара «УАЗика» осветила сетчатые ворота, за которыми, щурясь от света и направив на нас автомат, стоял часовой.

– Караул: в ружьё! – заревел начштаба, предавая нас. – Тревога!

Эффект получился обратный: вместо того, чтобы занять оборону, солдатик, узнав голос полковника, кинулся открывать ворота. Растворив их, он стал толкать одну половинку ворот, повернувшись к нам спиной. Мы как горох высыпались из машины и бросились к нему.

– Ты убит! – я сшиб часового на землю и помчался к карпому. Бойца тут же оседлали Олег с Оскаром – наши сержанты.

Я летел пулей. Судя по топоту за моей спиной, тылы у меня были прикрыты. Карпом прорезала слепящая щель приоткрывшейся двери.

– Тревога! – заорал кто-то мелькнувший в дверном проёме и оказавшийся полковником, командиром десятого полка, тычущим в мой нос своим пистолетом. Мне этот приём сразу не понравился, он меня напугал. Я инстинктивно дёрнул Киселёвским автоматом, случайно ударив полковника стволом по руке и «макар» улетел в темноту. Глаза «полкана» удивлённо раскрылись, (похоже, он узнал во мне «кракатиста» и «дзюбориста», агента 09 из справочного бюро), и он попытался, оттесняя меня, навалиться на дверь. Швырнув в его объятия подлетевшего Киселя, верхом на них, я ввалился внутрь помещения, вскочил и бросился по коридору. Сзади, бряцая оружием, посыпались «ястребы» – диверсанты, образуя «кучу-малу» на командире полка.

Часовой, оказавшийся, почему-то, в другом конце коридора, а не за дверью, бежал мне навстречу стаскивая с плеча АКаэМ. Сзади грохнула по ушам автоматная очередь и завыли пули, сбивая штукатурку впереди меня. Часовой обронил АКаэМ, не прекращая бега, нырнул головой вперёд в боковую стену и исчез. В стене оказалось кухонное окно раздачи, и я заметил, боковым зрением, там, далеко за кастрюлями и плитами, удирающего бойца. Подхватив его автомат, я на секунду оглянулся и увидел стоящего Гошу. В руках у него был чей-то «калаш» с примкнутым штык-ножом. Игорь удивлённо таращился здоровым глазом в изуродованный потолок, с которого, как снег на его голову, сыпалась известь. У его ног, скорчившись и прикрыв головы руками, валялись все диверсанты и оба полковника.

Оказавшись в конце коридора, я увидел дверь с пришпиленной бумажкой, на которой писарским почерком было выведено: «Комиссия». Дверь растворилась и на пороге возник генерал в расхристанном «п/ш» на голое тело. В руках он держал портупею. Он был пьян и обнаружив меня, прилипнув к косяку, начал неловко копаться в хитросплетении поясных и наплечных ремней портупеи, пытаясь выковырять из них кобуру с пистолетом.

– Тревога! – заревел он так, что вздулись вены на шее.

«И этот туда же! – подумалось мне. – Сейчас начнёт пистолетом в меня тыкать». Я бесцеремонно забрал у него портупею с кобурой и, обронив её на пол, слегка толкнул автоматом генерала назад, в комнату. То ли уж я не рассчитал свои силы, то ли генерал был ещё пьянее, чем притворялся, но он улетел и грохнулся под богато сервированный объедками стол.

– Товарищ генерал! – заорал я на него. – Вы арестованы диверсионной группой «синих»!.. Остальные убиты! – добавил я, окинув взглядом лежащих вповалку на диванах офицеров.